в 1966 г., когда мама гуляла на Патриках, её постоянно об этом спрашивали. Неужели Булгаков всё это придумал? А ведь он описывает с удивительной точностью и правдоподобием даже сцены в Иерусалиме и всё связанное с Христом так ярко, как будто он сам присутствовал при этом. Ну, прямо, сам Воланд!
Не выдумал трамвай Булгаков! Как сейчас выяснили историки Патриарших прудов, трамвай ходил до 1929 г. Многие московские «celebrates» гуляли здесь. Так я встречала знаменитую певицу Изабеллу Юрьеву. Она была ещё очень хороша, когда я её видела, а лет ей было не менее 80. Помню, что она была в каракулевой шубке с собольим воротником. Её всегда кто-то сопровождал. Гуляя с маленькой Лялей, я познакомилась со знаменитой актрисой Ленкома Е. А. Фадеевой. У нас дома у неё была кличка: «Мать Его». Ведь это она играла мать Ленина во всей киношной лениниане. Я не раз видела на Патриарших моего любимого артиста Ростислава Яновича Плятта. Он шёл по скверу, или по М. Бронной улице, очевидно, из театра Моссовета, к дому на углу Малой и Большой Бронной, где он жил. С годами его походка менялась. Если в 70-е годы, когда только выстроили их дом, Плятт был ещё строен и величав, то, в 80-е он уже потерял прежнюю осанку и опирался на палочку. По Патриаршим прудам гуляли или просто проходили актёры Малого театра, дом которого находился на Спиридоньевском переулке. В нашей школе учились дочери М. Царёва и Н. Анненкова.
Скажу честно. Фаину Георгиевну Раневскую я там не видела. Но… моя свекровь Лариса Захаровна, жившая с нами, была копия Фаины Раневской. Её даже в эвакуации мальчишки сопровождали криками: «Муля, не нервируй меня!» Она часто приходила домой с рассказами, что её опять приняли за Раневскую, говорили комплименты, подносили сумку до дома. Она пыталась отказаться, говорила: «Я не она», но ей не верили. Ведь все знали, что Раневская жила в Южинском переулке, рядом с Патриаршими. Ну, никто не хотел так разочароваться, что моя свекровь – не она. Она была очень хорошим человеком, но иногда я приходила в изумление её «эскападам». У неё был вариант «фетишизма», она не могла расставаться со старыми вещами. Даже, если они, казалось бы, были негодными к употреблению. Как—то она взяла какую—то очень старую кастрюльку, любимую, на дне которой образовалась дырка. И она понесла эту кастрюльку «лудить»! Я не успела её выбросить. Свекровь вернулась очень довольная «заплаткой» на дне кастрюльки. Она с гордостью рассказала, что в этой мастерской работники были очень ласковыми и даже отказались взять деньги за заплатку. Я пришла в ужас! «Лариса Захаровна, вас же приняли за Раневскую! Представляете, в какой позор вы её ввергли! Великая Раневская „лудит“ дырку на кастрюльке для каши».
А ещё я помню, что гордостью нашего дома №8 по тогда Большому Пионерскому переулку, была кинозвезда 30—40 годов Лидия Смирнова. Она тогда жила в маленьком двухэтажном доме во дворе нашего большого «генеральского» дома. Лидия Смирнова об этом доме пишет в своих воспоминаниях. Кстати эта