взмокшее от напряжения лицо к стоящему в метре от меня бойцу и перевел учащенное дыхание. – Перерыв!..
Володя Борисевич нацепил «калашникова» на плечо, достал из помятой пачки две сигареты, быстро прикурил от пластмассовой зажигалки и протянул одну мне. Я курил так, словно перенес зверскую антиникотиновую пытку – глубоко, до боли в ребрах, втягивая в легкие горький дым дешевой украинской «Ватры».
– Где ты взял эту гадость?!
– Нормальные сигареты, – прохрипел в ответ Борисевич, пожимая плечами. – Из дома прислали!..
– Ну, ты даешь… хохол! – Быстро утолив жажду, я выкинул «бычок» и осторожно выглянул из-за ствола толстой сосны.
Тихо. Тишина была везде. В горячке я даже не заметил, когда отзвучал последний выстрел. Слышался лишь треск сгорающего возле КПП «Урала» и приглушенные голоса находящихся на крыше гаража бойцов второй пятерки. Где-то там должен находиться Саблин. Я не мог его видеть, так как между нами было пустующее здание, построенное, вероятно, еще при царе Горохе и до сих пор не нашедшее применения. «Золотой ручей» появился на секретных воинских картах пятнадцать лет назад, шесть лет назад – пропал, одновременно с передачей законсервированного объекта на попечение «конторе».
Неожиданно засигналила пристегнутая к поясу рация, и я узнал голос генерала Крамского. Начало заварушки застигло его в здании Центра, и генерал явно не горел желанием схватить в руки оружие и броситься на помощь взводу охраны.
– Бобров, ответьте!.. – настойчиво вызывал «кагэбэшник». Когда я включил связь, голос Крамского принял более заметный командный тон: – Немедленно жду вас в здании Центра! Слышите, майор?! Немедленно!! Это приказ!!!
– Коз-з-ел… – непроизвольно вырвалось у меня, когда я вешал на плечо автомат и спрыгивал с крыши старого ржавого «ЛиАЗа». По дороге до «Белого дома», которую я покрывал исключительно бегом, связался по рации с командирами пятерок и узнал о полученных еще тремя нашими ребятами серьезных ранениях. Убитых не было, если не вспоминать о погибших ужасной смертью, буквально разорванных на куски четырех бойцах, находившихся на наблюдательных вышках во время выстрелов из «мухи».
С момента обнаружения несущегося к воротам «Золотого ручья» «Урала» и до того, как я быстро вбежал в открытые настежь двери Экспериментального исследовательского центра, прошло всего-навсего семь с половиной минут…
Крамской, с белым от страха лицом, стоял возле электронного турникета и, когда в дверном проеме вдруг выросла моя фигура, моментально вздрогнул от неожиданности. Окинув меня каким-то странным лисьим взглядом, генерал махнул рукой, чтобы я следовал за ним, а сам направился наверх, минуя болтающуюся из стороны в сторону хромированную вертушку. Я с удивлением отметил, что сложнейшая пропускная система была отключена. Поднявшись по ступенькам на второй этаж, где за все время службы в «Золотом ручье» я никогда не был, мы оказались в узком коридоре,