полемизируя с той традицией, которая восходит к Тертуллиану, скажет следующее:
«Все можно иметь вне Церкви, кроме спасения. Можно иметь таинства <…> Евангелие <…> веру в Отца и Сына и Святого Духа, и проповедовать ее, но нигде, кроме Церкви, нельзя обрести спасения» (блаж. Августин Иппонский. Толкование на Символ веры. Гл. 10).
Приведенные примеры показывают, что экклезиология Тертуллиана, несмотря на изрядную практическую и теоретическую ценность, имеет многочисленные подводные камни, одним из которых – и важнейшим – является понимание Тертуллианом процесса богопознания и, шире, – вообще динамики отношений человека и Бога в истории.
16.4.3. Учение о богопознании
Вытекающее из экклезиологии учение Тертуллиана о богопознании наполнено духом самой яростной богословской акривии, в его интерпретации превышающей понятие богословского акцента (см. выше, п. 4.3.2) и доходящей до крайних степеней ригоризма. Границы Церкви Христовой являются, по мнению Тертуллиана, водоразделом, делящим мир на белое и черное – и это деление простирается как на сообщества, так и на самого человека.
«Что имеют [общего] Афины и Иерусалим?.. Что еретик и христианин?» (О прескрипции против еретиков. Гл. 7.);
«У еретиков <…> все чуждо и враждебно нашей истине» (О прескрипции против еретиков. Гл. 12. Хрестоматия, с. 486);
«Мы веру утверждаем по лицам, или лица по вере? Никто не мудр, никто не верен, никто не велик, если он не христианин» (О прескрипции против еретиков. Гл. 3. Хрестоматия, с. 485);
«Какой раб надеется получить пропитание от чужого, – не скажу уж, – от врага, – господину своему? Какой воин получает подарки и жалованье от владык, с которыми нет союза, – чтобы не сказать – от врагов, – как не явный изменник, перебежчик и мятежник? Даже и та женщина искала драхму под своей крышей; даже тот стучавший ударял в дверь соседа; даже та вдова взывала не к врагу, а к судье, хотя и суровому. Никого не может наставить то, что развращает; никого не может просветить то, что затемняет. Будем же искать в нашем, у наших и из нашего, – и лишь то, что можно искать, сохраняя Правило веры» (О прескрипции против еретиков. Гл. 12. Хрестоматия, с. 486);
«Что это за шкуры овец, как не внешний образ имени христианского?» (О прескрипции против еретиков. Гл. 4. Хрестоматия, с. 485).
Суть всего учения Тертуллиана о богопознании может быть выражена простой и чрезвычайно яркой максимой:
«Ничего не знать против правила веры значит знать все» (О прескрипции против еретиков. Гл. 14. Хрестоматия, с. 487).
Эта мысль Тертуллиана (как и многое другое в его учении) имеет в нашей оценке две стороны – положительную и отрицательную.
Применительно к сокровищу Церкви, ее догматам, во всей полноте преподанным словом Христовым и содержащимся в Евангелиях, сохраняемым Церковью как некое горчичное зерно, способное сквозь историю возрасти в огромное дерево церковной мысли, эти слова будут совершенно верны; в этом плане они также абсолютно согласны