твоей безбрежностью, сменами твоих настроений, глубинами твоих возможностей.
Любимый, ты наполняешь меня собой, бурлишь во мне, журчишь, переливаешься, выходишь из берегов и делаешь меня такой, какой раньше я не знала себя… Ты – моя живая вода, живительная влага, целебный бальзам, моя микстура от депрессии, которую ни по какому рецепту не достать, а можно лишь приготовить самостоятельно и всюду возить с собой.
Ожидание
Я могу ждать тебя долго-долго… целых пятнадцать… минут
И ни одной больше.
Потому что пятнадцать – это вечность.
А пятнадцать с половиной или хотя бы с одной секундой – просто четвертая часть часа.
А час – крайне мало для двух безумствующих от любви душ…
Мертвые цветы
Сегодня пятница, и я реву, как дура. На столе белый Мускат Качинский. Коллекция молодых вин. Красивый бокал, кожаное кресло, комп, рабочий стол, когда-то спроектированный мной для секса. Красота! Моя эстетика! Уголок стиля в двухкомнатной хрущевке. Уголок с моими книжками, афишами, дипломами, плакатами.
Муж прислал мне сегодня ссылку на смешные картинки про пятницу, где самый последний облезлый хорек зовет друзей бухать. Я достала откупоренную и отпитую бутылку белого муската качинского, налила в бокал, поставила на столе у зеркала и чокнулась со своим отражением. У мужа работа, баскетбол с мужиками и пиво до одиннадцати вечера. Пятница, блин! Это он так активно спасает наш брак. И не то, чтобы у меня не было друзей… или не с кем выпить… просто какой-то внутренний аутизм… апатия… нежелание быть с кем-то, кроме себя… и… невозможность быть с… собой…
– Принять себя, принять себя, принять себя, – пульсирует в голове.
Пью мускат и рассуждаю: не избегание ли это?
Мне хочется чего-то простого и настоящего, но даже если муж, наплевав бы на свои «обязательства и обещания перед мужиками», вдруг (давно не верю в чудеса) пришел бы домой, наш вечер все равно был бы надгробным барельефом на могиле семейного счастья, а интеллигентные разговоры напоминали бы трупы цветов, срезанных в мою честь и расставленных по всей квартире – розы, хризантемы, лилии…
Я сейчас ужасно тебя ревную. У тебя пятница и какое-то бухалово в Германии. Мысленно я написала тебе сто писем… Хочу быть рядом, слышать непонятную чужую речь, восхищаться тем, что ты ее понимаешь, и гордиться тем, что ты на ней говоришь. Хочу пойти с тобой в уютную пиццерию, курить длинные тонкие сигареты, пить вино и говорить о любви… Хочу, чтобы ты держал мои пальчики в своих ладонях, сидел напротив и смотрел мне в глаза. Хочу, чтобы на столе мерцали свечи и было приторно от романтики. Хочу, чтобы карамельно-грустно играл в углу седой пианист и чтобы мне захотелось его длинные пальцы запустить в свое влажное и горячее лоно… Хочу, чтобы ты уговаривал меня соблазнить пианиста, а я смеялась и пускала дым тебе в лицо… Хочу тебя…
Назло времени и пространству
Я боюсь одиночества.
Но мы не расстаемся с тобой ни на минуту. Ты во мне: я мысленно говорю с тобой, пою, целую, разглаживаю