REHAB. Григорий Карянов

образование?

      – Семь классов Одесской школы.

      – Как добрались до учреждения?

      – Не помню, последние несколько дней ничего не помню. Помню только, как очнулся в палате.

      – Хорошо, – выдохнул Герман.

      – Это было легко, – сказал я.

      – Легко? Главное, чтобы тебе верили, – сказал Герман. – Усложняем задачу, готов?

      – Готов.

      – Где жили в Одессе?

      – Улица Дворянская, дом шесть, квартира семнадцать.

      – Сколько человек в Вашей семье и сколько человек проживало с Вами?

      – Мы проживали впятером: два моих старших брата – Михаил, Андрей, я и наша мать, Анна Николаевна Ларина.

      – Ваш отец?

      – Умер, десять лет назад.

      – Есть ли родственники в Москве?

      – Есть дядя, но я с ним так и не встретился, – сказал я и зевнул от усталости и монотонных вопросов.

      – Почему?

      – Он не встретил меня у вокзала, а адреса его я не знаю, – сказал я, и снова зевнул. Мы ехали по лесистой местности; за окном мелькали деревья, больше я ничего не видел. Герман поглядел на часы, затем на меня.

      – Число прибытия в Москву? Номер поезда? Номер места? Время отправления? Время прибытия? Кто были соседями по купе? Вы ехали в купе? – завалил вопросами Герман, я посмотрел на него, и, заметив на его лице улыбку, принял его вызов.

      – В Москву прибыл 28 мая, на поезде номер 488173, номер места 27, Одесса-Москва, с 7-ю остановками, тремя по двадцать минут, двумя по пятнадцать, одной в пять минут и одной в сорок. Соседями были Нина Александровна с Василием Игоревичем Веретенко, ей сорок пять, ему —пятьдесят, ехали в Москву к детям. Василий Игоревич всю дорогу пил водку, пока жена отворачивалась. Общее время в пути заняло двое суток сорок три минуты пятьдесят секунд. Время прибытия в 9:13 утра 28 мая, место прибытия – Киевский вокзал. Светило солнце, затем прошел дождь. Своих соседей по вагону не видел, адрес, что дали мне в дороге, по неосторожности достал во время дождя в десять часов тринадцать минут. Адрес не запомнил, – и, улыбнувшись Герману, отвернулся к окну.

      – Нина Игоревна и Василий Александрович, – я тут же повернул голову к Герману, он сложил ладонь на манер пистолета, и стоило мне только повернуться, как он вздернул руку, издал звук, похожий на выстрел.

      – Ах да, Нина Игоревна, – у меня слипались глаза, изображение Германа стало совсем мутным, голова, словно каменная, переваливалась с одной стороны на другую, пока я не откинул ее на сиденье и не закрыл глаза. Все шло кругом, но почему? Меня никогда не укачивает, а тут вдруг… Последнее, что я слышал – это был повторный «выстрел», который сымпровизировал Герман, должно быть, контрольный. В голову.