линию фронта, отведён в тыл, новая часть укомплектована новобранцами, которые могут и пальнуть по перебежчикам, поэтому предлагается повторить процедуру, использованную мною для перехода в расположение немецких войск: отвод роты на запасные позиции и переход линии фронта в полдень с поднятыми руками и белым флагом. Наготове удостоверение товарища Сталина.
Так было и сделано. Я в военной форме. Дитц в штатском. По нас не стреляли. Мы спустились в окоп и тут я получил удар прикладом по голове. Очнулся я оттого, что кто-то пинал меня сапогом по печени и матерился как сапожник. Дитц валялся неподалёку от меня.
Выматерившись сам, я выхватил из кармана моё удостоверение и показал его старшему лейтенанту, командиру роты. Это был как разрыв противотанковой гранаты. Откуда-то прибежал батальонный особист с пистолетом и начал махать им у меня перед лицом.
– Убери пистолет, ублюдок, – сказал я ему.
Это его отрезвило, и он успокоился.
Санинструктор приводил Дитца в порядок. Дитц был из прибалтийских немцев и ненавидел нас почище, чем сами немцы. Мы не дали им быть хозяевами прибалтов, и они вместе с прибалтами воспылали ненавистью к нам.
Когда я показал особисту удостоверение Сталина и сказал, что если в течение десяти минут меня не соединят с командующим Западным направлением, то он будет на Колыме лизать сапоги у вертухая, особист проявил такую прыть, что с маршалом меня соединили быстрее, чем за десять минут. Ещё через шесть часов мы были в Москве.
– Эй, задумался, а уха-то у нас остыла и скоро превратится в желе, которое можно будет резать ножом. Давай её подогреем, а сейчас немного выпьем, закусим холодной рыбкой и подложим дров в костёр, – сказал Василий Васильевич.
Мы встали, чтобы размяться, притащить берегового плавника и послушать, как в темноте журчит, как бы разговаривая с кем-то, река.
Меня тянуло в сон, но не выслушать этот рассказ было нельзя. Потом может не представиться такой возможности.
Костер повеселел, получил новую порцию дров, затрещал свою огненную песню и очень быстро согрел уху. Её мы налили в солдатские эмалированные кружки, наполнили стопки водкой, чокнулись, выпили, закусили холодной рыбой и стали припивать уху, или как говорят рыбаки – юшку, с хлебом. Вкуснейшее, я вам скажу, блюдо.
– Василь Василич, а не разыгрываете вы меня своим рассказом? – спросил я.
– Да нет, не разыгрываю, скажу только, что я свою беду передаю тебе. Может тебе и слушать того не надо, ещё проклинать меня будешь, – ответил Головачёв. – Если не боишься, так слушай дальше, – и он замолчал. Пауза получилась чересчур длинной.
Первая командировка. Содомские итоги
Содом уничтожился сам. Мы только поднесли спичку, и вся накалённая атмосфера вспыхнула синим пламенем. На месте Содома сейчас Мёртвое море, где добропорядочные почитатели нашего Председателя лечат свои бренные тела, плавая как пробки в воде, в которой невозможно