виновный был задержан и оказался весьма любопытным кадром для правоохранительных органов братской республики. Петр возвратился затоваренный салом и горилкой, а также с благодарственным письмом начальника тамошней милиции. Однако вместо ожидаемого почета и поощрения Бритвин за этот несанкционированный вояж поимел крупный геморрой на работе, но в результате проведенной служебной проверки отделался малой кровью и впоследствии был реабилитирован.
Увидев меня, Дед начинает недовольно брюзжать о том, что мы, молодые, вконец оборзели, не хотим работать, и молотим под дураков, думая, что он один здесь умный. Не оправдываюсь и не ссылаюсь на уважительные причины, потому что Дед по большому счету, как всегда, прав. Вот и сейчас он вместо меня, хитрожопого, опрашивает заявителя.
Ермолин заканчивает писать и просит отца девочки расписаться под объяснением. Тот, морща лоб, внимательно читает свои показания и расписывается по продиктованной Дедом установленной форме.
– Теперь, – говорит Дед, передавая чистый лист бумаги, – пишите заявление. В правом верхнем углу – начальнику отделения милиции Сокову Н.М. от гражданина Митрофанова, свои полные данные и место жительства. – Митрофанов начинает писать под диктовку, аккуратно выводя слова. Ермолин ждет, пока он заполнит «шапку». – Теперь, посередине листа – «Заявление».
В этот момент дверь в кабинет отворяется, и я вижу Бритвина. На его лице застыла натянутая, противная улыбочка. Он заходит за спину Митрофанова и заглядывает через его плечо. Потом, видимо, прочитав написанное им, спокойно интересуется у Деда:
– Ну, как дела? Скоро освободишься?
– Все нормально, уже заканчиваю. Сейчас заявление допишет и все.
– А насильника этого куда потом?
– Сейчас из Главка приедут и с собой заберут. Он, как понимаешь, мне не нужен.
– Ага, понятно.
Петя склоняется над Митрофановым и вдруг нежно проводит ладошкой по его голове.
– Лысеешь? – интересуется весьма участливо.
Опешивший Митрофанов поднимает на Петра глаза и застенчиво улыбается.
– Да, знаете ли, годы, стареем.
Бритвин говорит медленно, с расстановкой. Его лицо багровеет и принимает цвет спелого помидора.
– Тебе, падла, уже ни годы не помогут, ни явка с повинной. В глаза смотри, сука! – орет Петя и что есть силы, сверху кулаком лупит Митрофанова прямо по лысому темечку. Расшатанный стул разваливается, и Митрофанов с грохотом падает на пол.
Первым бросаюсь на Петю я и отталкиваю его. Он вырывается и пытается достать лежащего Митрофанова ногой. На шум вламываются Воробей с Брагиным и помогают мне нейтрализовать не на шутку возбужденного Петра.
Тут наконец приходит в себя Дед.
– Отставить! Отставить говорю! – ревет он. Мы отпускаем Петра, и он тут же делает шаг в сторону съежившегося Митрофанова.
– Отставить команду «отставить»! Его держите! – Дед вытянутым пальцем указывает на Бритвина.
Я тут же становлюсь между Митрофановым и Петей.
– Десять суток ареста! – как змея шипит Ермолин.
Петя