разорался, не дома, – недовольно бурчит Альберт.
– Брось предрассудки, посмотри, утро какое! – не успокаиваюсь я. – Хотя на улице промозглость и грязища по колено и ничего хорошего в этом конечно же нет. Подхожу к Альберту и треплю по погону. Он нервно отдергивает плечо.
– Ты что, с дуба рухнул? – с нарочитым удивлением смотрю на него. – Ну, как хочешь. Если ты так, то больше не налью.
– Не обижайся. – Альберт осознает, что не прав. Нельзя так относиться к старым друзьям, особенно к таким, как я. – Шеф прямо с утра пораньше «вставил», – уже оправдывается он. Отойти никак не могу. А тут ты под «горячую» руку. – Поляков виновато улыбается.
– Ладно, прощаю. – Я проявляю великодушие. Альберт мужик хороший, а поскольку еще и работаем на одной территории, то дружить нам бог велел.
– Ну, так что за ночь случилось безобразного? – переспрашиваю его. Альберт чешет лысину. – Да вроде ничего серьезного, так, всякая мелочь, и на всякий случай сплевывает через левое плечо.
– Правильно делаешь, тебе еще сутки «колымить», – подкалываю его.
– К черту. Не сглазь.
За столом дежурного капитан милиции Поляков Альберт Вениаминович, он только что заступил на суточное дежурство, а вообще Альберт – участковый и сегодня на подмене.
– Ну, если «в Багдаде» все спокойно, то в дежурной части мне делать нечего, – веско заключаю я и направляюсь к выходу.
– Подожди, – тормозит Поляков, – ночью гэзэшники пьяного приволокли, документов нет. Сам приезжий. Говорит, что ограбили его. Хочешь – забирай, мне он не нужен.
– Потом, Алик, все потом. Кто есть в наличии?
– Михалыч, он уже с восьми часов на месте. Дед, как обычно у себя, ну и Петро пораньше нарисовался.
– Понятно, – выхожу из дежурки и направляюсь в сторону специального отгороженного отсека с номерным замком на металлической двери. Чужие здесь не ходят, потому что вы попадаете в самое секретное и ведущее подразделение милиции – уголовный розыск. За дверью небольшой коридор, из которого через две рядом расположенные двери можно пройти в три кабинета, два из которых спаренные. Занимают данную небольшую площадь ваш покорный слуга, Ермолин Владимир Александрович – он же Дед, Петя Бритвин, Леха Краснов, Толя Птицын по прозвищу «Воробей», Андрей Брагин и Васильев Костя. Все вместе мы – опера, а если официально, то инспектора уголовного розыска – так начертано блестящими желтыми буквами на матовой табличке у входной двери и в наших служебных удостоверениях.
Уже в коридоре чувствую сквозняк. Я пальцем тычу в круглые кнопки кода и дергаю дверь на себя. От встречного потока холодного сырого воздуха я отшатываюсь. Потом быстро захожу внутрь и закрываюсь на замок. Наш с Дедом и Петькой кабинет раскрыт нараспашку. Бритвин сидит за своим столом, втянув голову в плечи и насупив густые брови. Он очень напоминает зимнюю птицу. Не хватает только лапок, обхватывающих провод, да самой обледеневшей линии электропередачи. Ничего не говорящий взгляд направлен сквозь сидящего напротив Ермолина в стену. Отороченный мехом капюшон