горой стоял за свой личный состав и на моей памяти еще никого из оперов не подставил, хотя регулярно вел с прокуратурой довольно яростные бои местного значения.
Глава 3
– Ну что, долго раскачиваться будем, – резкий голос заместителя начальника отделения милиции по уголовному розыску Галевича заставляет меня досадливо поморщиться.
– Зачем кричать-то? – приподняв очки, спрашивает Дед. – Часы у всех есть. Сейчас придем.
– Вот и давайте, – говорит Леонид Васильевич и выходит.
– Дадим, дадим, – ворчит Петро, – а догоним, еще добавим.
– Помолчал бы лучше! – говорит Ермолин и стучит кулаком в стенку соседнего кабинета. Это означает, что пора на сходку у начальника отделения Сокова. После нее последует совещание и у Галевича, но собрание у шефа – главное утреннее мероприятие.
Первым в кабинет Михалыча по устоявшемуся правилу заходит Ермолин. За ним гуськом тянемся мы и рассаживаемся на стульях, расставленных вдоль стены, каждый на свое место – так заведено годами. Галевич пристраивается к шефскому столу сбоку.
Пока не обращая ни на кого из присутствующих внимания, Соков, морща лоб, читает сводку по району. Дойдя до последней строчки, откладывает бумаги, снимает очки и обводит присутствующих тяжелым подозрительным взглядом.
И вот она жертва – Петро. Михалыч некоторое время в упор смотрит на Бритвина, отчего тот чувствует себя явно не в своей тарелке и ерзает по стулу.
– Кх-м, – кашель Сокова вопрошающе-решительный. – И что было вчера, п-помнишь хоть? – Михалыч немного заикается на букву «п». Когда особенно нервничает, то алфавит может быть расширен.
– А почему нет? – делает тактический просчет Бритвин. Когда шеф задает вопрос, то требуется конкретный утвердительный или отрицательный ответ, но не встречный вопрос.
– Так. Значит, п-помнишь? – Соков набирает в легкие воздух. – Тогда расскажи, по какому поводу вчера нализался и посмел в таком виде сюда заявиться? И не води мутным взглядом! Отвечай!!
– Ох-хо… – выдыхает Петро, упершись глазами в пол. Отличительной его чертой является то, что, если он не прав, никогда не оправдывается, и лишь обреченно кряхтит.
– Задышал, как роженица! – Соков стучит ладонью по столу. – Когда это прекратится? Я тебя спрашиваю?!
– Ох-хо… – Петина голова почти уперлась в колени.
– Николай Михайлович, – с места подает голос Дед, – разберемся мы с ним. Всякое бывает. Видите, как переживает парень!
– А ты, Ермолин, адвокатом не выступай! – понятие адвокатуры у Михалыча ругательное.
– А я ничего, только мнение высказал. – Дед постепенно начинает набирать обороты.
– Ну, вот и держи п-при себе. – Соков немного сбит с толку выступлением Володи, но очень быстро возвращается к теме.
– П-послушай, Бритвин, если ты алкоголик, то честно признайся нам – своим боевым товарищам, что болен.