Армяне ходят прямо, гордо, подбородок – вперёд, и нос… А девки – они для того и девки, чтобы делать ложные выводы методом сравнения.
Конечно, мы, деревенские, злились за это на армян. И у меня руки в кулаки сжимались, да что толку? Кого запугаешь этими кулаками, да ещё спрятанными в карман?
Так и ходили мы, жалуясь друг другу, вынашивая планы мести… И всё же армяне оказались не такими уж плохими. Временами они приглашали нас распить бутылочку-другую, после чего «потеплевшие» джигиты широко улыбались и в доброте душевной готовы были отправить в Армению хоть всех аульских девушек.
Армянам не отказать во вкусе. Их внимание сразу привлекла Сююмбике – дочь пастуха Юсуфа. Особенно увивался за ней один армянин по имени Арсен. Он тенью ходил за ней со своими шоколадками да орешками, но Сююмбике не позволяла провожать себя ни местным парням, ни жгучим залётным армянам. Огонь-девка. Я тоже был влюблён в неё, но с ней смотрелся балда балдой, не умевшим и двух слов связать.
Вся деревня только и говорила, что о Сююмбике и Арсене. Дескать, влюблённый армянин совсем высох от своих страданий, почти не ест, не пьёт, а всё только о ней, Сююмбике, мечтает. Некоторые хвалили гордую девушку: «Молодец! Порядочная девушка не станет осквернять свой язык болтовнёй с каким-то приезжим!» Однако находились и такие «подружки», что ворчали, сами чуть не лопаясь от зависти и ревности: «Воображает из себя невесть кого! Будто она ханский отпрыск, а не дочь нищего пастуха…»
Стоило только Арсену поманить пальцем, как за ним, наверняка, побежала бы любая сельская девица. А вот Сююмбике не позволяла даже провожать себя.
Армяне, как известно, настойчивый народ.
Однажды Юсуфа позвал к себе в контору сам председатель колхоза. В кабинете уже сидели Рафик с Арсеном.
– Как живёшь-можешь, дядя Юсуф? – радушно улыбнулся ему председатель, встречая гостя у порога. – Что-то не видно тебя, уж не заболел ли случаем?
Растерянный Юсуф промямлил:
– Да нет… Старуха малость хворает…
На столе появилась водка, остатки знаменитого «рафиковского» шашлыка. (Юсуф потом долго будет хвастать, как его угощали «армянским шашлыком».) Выпили, закусили, выпили…
– Избёнка-то у тебя обветшала, дядя Юсуф, – посетовал председатель. – Ну ничего. В колхоз поступило пять финских домиков. Хочешь, один из них тебе выделю? Живите на здоровье, радуйтесь…
Одеревеневший от алкоголя язык не поворачивался, и бедный Юсуф лишь послушно кивал головой.
– Есть только одно обстоятельство, дядя Юсуф, – продолжал председатель. – Дело в том, что Арсен смертельно влюблён в твою дочь. Ну прямо Меджнун!.. Посмотри, как он высох от любви, несчастный, одни кожа да кости остались. Не ест, можно сказать, и не пьёт. Разве такие – извини, Арсен, – дохляки нужны моему колхозу?!
Председатель засмеялся и дружески посоветовал пастуху:
– Выйдет за него дочь, а мы тебе хорошее приданое – новый дом выделим.
Выпили очередной раз, и Юсуфу ничего не оставалось,