Дочь хозяина порывисто обняла его и попыталась впиться губами в плотно закрытый рот. Через мгновение Самат отбросил её, и девчонка рассмеялась пуще прежнего, спрыгнула с топчана, оправила юбку и сказала:
– Эх ты, деревня! Не вешай нос, я тебя всему научу! Ночью приду, двери не запирай только! – и убежала.
Одурманенный, Самат долго сидел на топчане. Приятный, успокаивающий сосновый запах перебила подушка, от которой сладко пахло девчонкой. Самат раздражённо перевернул подушку. «Научит она меня! Да я сам… Кого хочешь…» На душе скребли кошки, хоть Самат и повёл себя пристойно, ему было как-то непростительно стыдно…
Мальчик и не заметил, как вернулся отец. Сбросив рюкзак, отец спросил:
– Чего в темноте сидишь? – отец рванул шторы в сторону. – Загорать надо!
Мустафа присел рядом с сыном. Отец был в хорошем расположении духа, кажется, немного поддавший…
– Чего нос повесил?!
– А?..
Мустафа вдруг резко переменился, крепко прижал Самата к себе:
– Сыно-о-ок! Осиротели ведь мы с тобо-о-ой!
Как же некрасиво, нелепо, противно плачут взрослые! Самат почувствовал у себя на шее горячие слёзы отца, и сам не сдержался. Вдвоём поплакали, вспоминая мать. Вскоре Мустафа взял себя в руки, размашисто утёр нос.
– Так, хватит! Работу сделали – будем праздновать! – И принялся выставлять на стол гостинцы. – Налетай, сынок! Ешь! – Мустафа достал бутылку водки.
– Пап, не пей…
– Я немножко, сын. Работу же сделали. Хорошо сделали.
Отец и сын долго сидели за столом. У Самата слипались глаза, но он отправился в сад, ждать девчонку. Долго стоял в кустах смородины, глядел на хозяйские окна. Свет горел, но девчонка так и не пришла. Самат вернулся в гостевой домик, запер дверь. Через окно в домик прокрался лунный свет, Самат лёг на топчан, задремал… Вскоре услышал сквозь сон странное копошение. Отец, что ли, не может уснуть, ворочается? Мальчик приподнял голову и на соседней кровати различил женский силуэт. Голая баба сидела на отце, будто на коне, а волосы у ней растрепались, как у ведьмы. Сразу вспомнились слова дочки хозяина, что обещалась прийти и не пришла…
– М-м-м, Мустафа! Как же мне хорошо!
Да это же жена хозяина! С отцом! Самат утёр мокрое лицо. Нет, он не плачет, кто-то… внутри него льёт слёзы. Надо было утром уехать, в деревню вернуться!
Самат тихонько выскользнул из дома. Ночь тут же схватила за лицо прохладными пальцами. Мальчик выбежал из поставленных отцом ворот и кинулся в лес. Лицо и руки царапали кусты, дорогу перекрыл упавший когда-то дуб, но Самат всё бежал и бежал, смутно припоминая, в какой стороне трасса. Где-то есть остановка, Самат подождёт утренний автобус. Откуда-то с неба мальчику слышался голос матери: «Беги, сынок, беги! Быстрее беги! Уноси от него ноги!»
Наконец Самат выбрался из дебрей на дорогу. Его тут же ослепил свет фар, мальчик успел прикрыться от света рукой, но машина всё же сбила его, мальчик упал. Испуганный водитель тут же выскочил и присел возле ребёнка. Из пассажирской