пастыря, поучалось и усовершалось более из примера, нежели из слов его. Ибо если высота занимаемого им места вызывает на соответственную возвышенность слова, то та же высота требует от него и высоких подвигов. Притом и самая проповедь устная удобнее и вернее проникает в сердца слушателей, когда слова проповедника подтверждаются его примерной жизнью: словом он только убеждает и побуждает к делу, а примером как бы помогает и участвует в деле. На гору высоку взыди, благовествуяй Сиону, – говорит Господь чрез пророка (Пс. 40, 9), внушая сим, что проповедующий о небесном должен возвыситься над уровнем дел земных и как бы стать на самом видном месте, чтобы тем удобнее можно было ему привлечь слушателей своих к себе и возводить их к совершенству, чем громче будет раздаваться сверху голос его святой жизни. Поэтому и в древнем Божественном законе жрецу при жертвоприношении отделялось правое плечо (рамо десное — см.: Исх. 29, 22–27; Лев. 8, 25–30) в знак того, что дела его должны быть не только полезны и спасительны вообще, но и отличаться особенностью, чтобы правотой их не только выдавался он среди порочных, но и добродетельных в пастве своей превосходил сколько важностью своего сана, столько и чистотой нравов. Вместе с правым плечом отделяли для него же еще грудь, и этим как бы повелевалось ему жертвовать Богу от себя тем же самым, что брал он от жертвы. Таким образом, пастырь не только должен носить правые помыслы в сердце своем, но и делами своими, как бы мышцей крепкой, призывать и привлекать всякого, кто взирает на него, к высшему и высшему совершенству, не иметь пристрастия к благам временной жизни и не страшиться бедствий, презирать все прелести мира сего ради внутреннего страха Божия, а все страхи мирские ни во что вменять ради того душевного услаждения, которое ниспосылается свыше. И если затем, по повелению Божию, оба плеча (рамена)жреца, и правое и левое, прикрывались нарамником (Исх. 28, 7, 25, 27, 29; 29, 5), то и сим не то ли внушалось ему, чтобы он, украшаясь добродетелями, в то же время недремленно ограждался ими против искушений и счастья, и несчастья? Ибо и по слову апостола Павла, кто облачен в оружия правды десными и шуими (2 Кор. 6, 7; см.: Еф. 6, 11–17), тот, простираясь в предняя и горняя, никогда не падет пред соблазнами мирской юдоли. Ни счастье не сделает его надменным, ни несчастье не поколеблет; не обольстят его удовольствия и бедствия не доведут до отчаяния; ничто для него не страшно; никакие страдания не уничижат и не сокрушат его, ни самые благоприятные обстоятельства не усыпят его: он жизнью своей открыто заявляет миру, что мышцы (рамена) его непобедимы под щитом той ризы, которой он прикрывается. И эту ризу верхнюю (нарамник), которой поверх своего облачения прикрывался жрец, повелевалось ткать из злата чиста и синеты и багряни́цы и червлени́цы… и виссона (Исх. 28, 8), чем выражалось то, каким разнообразием добродетелей должен сиять и отличаться пастырь духовный. И прежде всего в состав этой ризы входило злато, в знамение того, что пастырь в особенности должен просиявать и озарять других светом разума и мудрости; потом – синета, которая небесным цветом своим внушала пастырю, чтобы целью всех познаний
