спросил Тима Аллейн.
– Хмель, – весело ответил он.
Аллейн усмехнулся:
– Ну вот вам, пожалуйста. У каждого свои ассоциации. Что до меня, то мне милее всего сирень, навевает приятные детские воспоминания. Но если даже от пива порой начинает тошнить, то если вспомнить, что моя нянька, которую я терпеть не мог, прикалывала к фартуку ветку сирени, или что у отца Джордана лилии ассоциируются со смертью, все мы готовы в ту же секунду возненавидеть и вид, и запах этих своих самых любимых цветов.
Мистер Мэрримен взглянул на него с жалостью.
– Не самый, – заметил он, – удачный пример элементарного по сути своей предположения, но, к сожалению, довольно распространенный.
Аллейн отвесил ему поклон.
– Ну а вы что предпочитаете, сэр? – поинтересовался он.
– Да ничего. Ровным счетом ничего. Честно говоря, меня эта тема ничуть не интересует.
– А я считаю, это просто божественная тема! – воскликнула миссис Диллингтон-Блик. – Я вообще обожаю узнавать что-то новое о людях и их пристрастиях. – Она обернулась к Дейлу, который тут же изобразил радостную улыбку. – Расскажите мне, какие цветы любите, – предложила она, – и я сразу пойму, каких женщин вы предпочитаете. Ну, давайте же, только честно! Ваш любимый цветок?.. Или я сама должна догадаться?
– Не иначе как агапантус? – громко произнес мистер Мэрримен. Обин Дейл со стуком поставил свой стакан на стойку и вышел из комнаты.
– Послушайте, мистер Мэрримен! – возмущенно воскликнул отец Джордан и поднялся из кресла.
Мистер Мэрримен вытаращил глаза и поджал губы:
– А в чем, собственно, дело?
– Вы прекрасно понимаете, в чем. Вы невероятно злобный и язвительный маленький человечек, и хотя лично меня ваши выпады не касаются, считаю своим долгом указать вам на это.
Этот публичный упрек, похоже, нисколько не смутил мистера Мэрримена. Напротив, даже развеселил его. Он зааплодировал, потом похлопал себя ладонями по коленям и рассмеялся тоненьким противным голоском.
– Я бы вам советовал, – продолжил отец Джордан, – извиниться перед мистером Дейлом.
Мистер Мэрримен поднялся, поклонился и произнес напыщенным тоном:
– Consilla formiora sunt de divinis locus[12].
Священник покраснел.
Аллейн, который не понимал, почему мистеру Мэрримену следует отдавать монопольное право на нравоучения, собрался с мыслями и все же нашел подходящую цитату:
– И тем не менее, сonsillium inveniunt muli se docti explicant[13].
– Я вас умоляю! – воскликнул мистер Мэрримен. – Как же часто приходится отмечать, что любая пошлость звучит куда лучше, если произносится на иностранном языке. Все, лично у меня есть намерение вздремнуть после завтрака.
И он затрусил к двери. Остановился на секунду поглазеть на жемчуг миссис Диллингтон-Блик и скрылся за дверью.
– Да что же это такое? – воскликнула она. – Из-за чего все это? Что вообще происходит? Почему убежал Обин Дейл? Причем тут какой-то агапантус?
– Наверное, – заметил Тим