Сдается, что питие – немногое, отвоеванное мной.
«Вот почему ты так усердствуешь. Дорожишь. А я-то, наивная, всё голову ломаю».
«Хотел заметить, что ирония тебя не красит, но понял, что как раз наоборот».
«Горжусь твоей наблюдательностью».
«В целом, причин для гордости нет, но если разобрать на детали, то там-сям что-то вроде неплохо вышло, да?»
«Как-то так. И еще обрати внимание, Ванечка, что в жизнь я твою не вмешиваюсь. Пустяки вроде дня рождения не в счет».
«А хочется вмешаться».
«Еще как».
«Терпи».
«Терплю. Ты будто не замечаешь».
«Случается и такое».
«Наглец. Мог бы одарить мать комплиментом».
«Ага. На свой собственный день рождения. Букет будет. Тост будет. Безусловно комплементарный, обещаю. Не торопи события».
«Наглец, но находчив».
«Погордись второй раз».
«Ты, похоже, не в настроении».
«Только не говори, что от тебя скрыто мое отношение к этому удивительному дню».
«И всякий раз в результате ты оказываешься доволен».
«Вот такая я двойственная натура. Но не Близнецы».
«Интересная, кстати, мысль!»
«Что-то переменилось? Незыблемость моего “девичества” под вопросом?»
«Все время, Ванечка, что-то меняется, но что-то и остается. Например, само время. И место. Не опаздывай».
«Не переживай. Буду вовремя».
Мама, как всегда, права: выпивка в реестре ее претензий в мой адрес неловко мнется недооцененной лишь на второй ступени пьедестала. Высшую занимает бестолковость и сумятица в моей жизни в общем и целом. На такой местности затеряться – пара пустяков. Лишь один день в году, нелюбимая мною суббота, отмеряющая физически долготу моей жизни, как следует организована. Потому что организатор – не я. Возможно, его заведомая продуманность и злит. Что ж, это ответ.
«Не самый худший».
«Спасибо, мамочка. На самом деле я очень тебя люблю. И виноват – такой я бываю неблагодарной свиньей».
«Думаешь, наверное, что раз в год?»
«Хотелось бы думать именно так».
«Не льсти себе. Я тебя тоже очень-очень люблю».
Часть вторая. Суббота
Глава 1. Мамина квартира и прочие чудеса
У закрытой двери произведение из дерьма. Горкой. Отсутствует лишь свеча на вершине. Пик Волюнтаризма, – присваиваю я имя, хм… инсталляции, имея в виду произвольность решения.
– Спасибо тебе, Дядя Гоша. Уважил.
– А ты как хотел? – ворчит он в ответ. Не умеет признаваться, что виноват. В то же время слепой не заметит, что ему неудобно. Наверное, выбирал, бедолага, из двух зол: дать знать, что уже пора на выгул, или придержать это знание? Однако же единственное и придержать…
– Я не злюсь.
– Еще бы ты злился. Если в комнате насрано, значит человеческий фактор облажался.