Голос дежурного звучал отстраненно, но с ощутимой усталостью.
– Как – на выход? – возмутился Вениамин. – А я? А мне тут сколько торчать?
– А ты посиди еще, – отбрил его дежурный. – Спешишь в КПЗ?
– Какая такая КПЗ? Ничего себе, произвол! Невинного человека держат, а наркодилеров выпускают! Где ж это видано? Докатились. Взятки берете! Кругом коррупция! – Вениамин кричал грозно, но мне задорно подмигнул и усмехнулся. Я знала, до невиновного ему было, как от нашей Профсоюзной до Аляски. Теоретически – добраться можно, но кому в голову придет…
– Утихни, Веня, – ответил ему дежурный, впрочем, без злобы.
– А меня куда? – спросила я, несколько настороженная непонятным словом КПЗ. Ничего хорошего я от жизни не ждала. Дежурный не удостоил меня ответом. За окнами уже светлело – новый год начинал сереть, проступая в мире, как снимок на старой доброй фотобумаге. В комнате с мебелью-рухлядью меня ждал заспанный следователь. Я хотела домой, к детям, мне было необходимо знать, что с ними все в порядке. Я не могла понять, как мне добиться от этого чурбана бесчувственного хоть какой-то информации. Я приготовилась к долгому изматывающему противостоянию. Всю ночь, сидя в одной камере с Вениамином, я продумывала возможные вопросы и возможные ответы. «Где спрятаны наркотики?» – «В аптеке». – «Где партизаны?» – «А вот его шляпа!»
Кого я хочу насмешить, я понятия не имела, что мне делать! Я вполне уже было решилась снова реветь и умолять, как вдруг услышала:
– Вы свободны.
– Что? – переспросила я, не веря своим ушам.
– Елизавета Павловна, вы свободны… пока, – кивнул следователь сухо, без тени улыбки.
– Под залог? Если что, у меня денег-то мало. Мы с детьми сами еле-еле концы с концами сводим. Муж мне вообще-то почти никогда денег не давал. Если бы я знала, что он зарабатывает продажей героина, я бы и те у него не брала. Мне-то он другое говорил. То одно, то другое. То торговым представителем, то по ремонту – типа муж на час.
– Торговым представителем кого? – из чистого любопытства спросил Максим Андреевич или Алексеевич, черт упомнит его отчество. И вытаращился на меня, словно пытаясь понять, совсем ли я идиотка. Потом покачал головой и склонился к бумагам. – Вы освобождаетесь из-под стражи в связи с тем, что следствие не предъявляет вам никаких обвинений. Вы проходите по делу как свидетель.
– Свидетель?
– Да. Свидетель, – подтвердил он. – И хотя в отношении свидетелей не применяется мера пресечения, то есть я не буду с вас брать подписку о невыезде, вы и сама должны понимать, что если вы попробуете скрыться от следствия…
– …с двумя детьми на руках… – за него договорила я. Максим Андреевич замолчал, затем начал заново:
– Прошу вас не покидать город без уведомления. Это в ваших же интересах. И не распространять никакую информацию. Также, если ваш муж вдруг попытается вступить с вами в контакт, незамедлительно связаться со мной. Я оставлю вам телефон. И еще…
– Свидетель