к нам.
«Перекур, – сказал Гиббс весело, – поесть и оправиться». Женщины тут же захлопотали над сумками, а я вылез из машины и медленно побрел к ближайшим кустам. Было жарко и влажно, одежда липла к телу, я проклинал собственное безволие и хотел назад, в город, но о возвращении, конечно же, не могло быть и речи. Почва под ногами пружинила, я вяло подумал, что могу и провалиться.
«Эй, турист, – закричал мне кто-то из Кристоферов, – далеко не ходи». Я, не оборачиваясь, помахал рукой и вдруг почувствовал на себе чей-то жадный взгляд.
Я замер и осторожно осмотрелся. Прямо передо мной, метрах в трех, сидело на задних лапах странное существо – небольшой зверек со светлой грудью и круглой, чуть склоненной набок головой, пристально смотревший мне в зрачки. Его фиолетовые глаза были широко раскрыты, но в них не было испуга, скорей – печаль и покорность всезнания. Поодаль расположился еще один, по сторонам – еще и еще. Я стоял в перекрестье взглядов, неотрывных и серьезных. Меня изучали без стеснения, но и без любопытства, словно угадывая вперед, на что я способен, и давно уже не надеясь на сюрпризы. Я прищурил глаз и глянул в ответ, но будто натолкнулся на холодное стекло, и тогда, чтобы преодолеть наваждение, глубоко вздохнул и быстро шагнул к ближайшему из них, ожидая всего и готовый ко всему.
Миг – и зверька не стало. Я шагнул к другому – он тоже исчез. Я замер на минуту, оторопев от такой прыти, но потом решительно направился к месту, где тот только что сидел, будто желая убедиться, что фокус легко объясним – надо только присмотреться внимательней – и действительно, в буро-коричневой почве обнаружилось небольшое отверстие. Я наклонился и, не слишком понимая, что делаю, попытался заглянуть внутрь. Там было темно, я вглядывался пристальнее и пристальнее, мне уже казалось, что сейчас я увижу их убежище с подземными ходами и глухими потайными нишами, но тут что-то предательски чавкнуло, болотистая почва качнулась подо мной, я оперся рукой о землю, чтобы сохранить равновесие, и зашелся в крике от страшной боли в ладони – будто ткнули тупой раскаленной иглой, ввинчивая дальше и дальше. Меня подбросило на месте, краем глаза я заметил что-то мерзкое, мохнатое, размером со спичечный коробок, боком улепетывающее к кустарнику. Боль нарастала, глаза вылезали из орбит, так что я уже не видел ничего вокруг и скорее почувствовал, как рядом вдруг оказался Гиббс, схватил меня за здоровую руку и потащил к машинам, ругаясь сквозь зубы.
Помощь оказали быстро – Гиббс нажал где-то около локтя, и боль отпустила, осталась только тупая тяжесть. Потом меня заставили помочиться на место укуса, положили туда остро пахнущую мазь и замотали чистой тряпкой. Рука онемела, но больше не болела. Кристоферы посмеивались, один из них изобразил болотного паука растопыренными пальцами и все показывал, как тот удирает вбок, но Гиббс был очень зол, повторяя вновь и вновь, что мы потеряли время, и вдобавок больная рука – это последнее, что нужно в дюнах, хуже было бы только если б я сломал ногу, но и так