узнаю, как вы обратно доехали. Ночь все-таки.
– А вы всегда такая заботливая?
– Нет. В данном случае я буду чувствовать ответственность за вас.
Славин стал диктовать номер, но Мария сказала:
– Не сейчас, я все равно не запомню. Приедем, запишу.
Проехали МКАД. После Немчиновки шоссе, как ни странно оказалось полупустым. Домчались до станции «Внуково», здесь Славин повернул направо, затем, доехав до Можайского шоссе налево. Постоять пришлось на железнодорожном переезде. Пошел снег, редкий, но промчавшийся поезд поднял снежную метель.
– Удивляюсь я, – вдруг сказал Славин, – как это меня угораздило оказаться здесь. Не иначе вы применили чары.
Он взглянул на пассажирку, ее губы тронула едва заметная улыбка.
– Сейчас пропустят, – сказала она. – За переездом прямо, а там я покажу.
Под предупреждающий звон подняли шлагбаум. Славин переехал по шпалам и вскоре углубился в поселок, следуя указаниям.
– Это здесь, – сказала женщина, указывая на высоченные ворота и забор.
Славин остановился в указанном месте. Мария взглянула на него.
– Здесь будете ждать?
– Дорога узкая, – ответил он, – если машина поедет, помешаю, надо будет передвинуть.
– Поближе к воротам никому не помешаете.
Славин последовал ее совету и заглушил двигатель.
– Так ужин или деньги? – спросила она.
Поскольку Славин молчал, сама же ответила:
– Значит, и то, и другое.
Она открыла дверь и взглянула на водителя.
– Пойдем, хоть чаем угощу. Не кобенься, мне плохо одной. Живая душа нужна, поговорим немного, и уедешь.
– Хорошо, – сказал Славин.
Оказавшись за воротами, он сразу же почувствовал, как исчезает накапливаемая в нем за время поездки досада на женщину и на свою мягкотелость. «Нет худо без добра», – подумал он, когда увидел утопающий в белоснежных сугробах двор, деревья и кустарники, занесенные снегом. Посреди участка стоял добротный двухэтажный дом красного кирпича. Здесь во дворе, после городской суеты, быстрой езды, он словно оказался в другой реальности. Было тихо, медленно кружась, падали снежинки, и казалось, что время замедлило свой ход.
– Вы идете или как? – позвала его с крыльца Мария. Она звенела ключами, подбирая необходимый, наконец, открыла дверь и вошла на застекленную веранду. – Ну, чего вы застыли там? Хотите оттянуть неприятное общение со мной.
– Для женщины с такой внешностью вы слишком самокритичны, это граничит с кокетством, – возразил Славин. – На меня просто накатило. После сумасшедшей Москвы, грязной дерганой, вдруг оказаться в тишине и свежести зимнего сада. Это как в церкви бывает. Заходишь взвинченный, мысли одна хуже другой, а постоишь в тишине, и вдруг все проблемы отступают, чувствуешь, что все пустое, эти лишние хлопоты, суета, отравляющие тебе жизнь. Или как после тяжелого дня выпить стакан водки.
– Про церковь мне понравилось больше, – сказала Мария, уходя в дом.
Последовал за ней. Хотя постоял бы во дворе еще, не желая расставаться с охватившим его благоговением.
– А вы не лишены романтики, – заметила