за нас Виту и Алево, – прошептал Кели, выпрямляясь во весь рост. Из двоих братьев именно он был тем, кто верил в помощь Божественной Четы. – Мы тебя любим.
Они с Рандом по очереди склонили головы, очень по-солдатски, и чуть по старой привычке не отдали честь. Затем развернулись и вышли с территории кладбища. Келемен поднял голову к небу и несколько раз глубоко вдохнул, как будто все время, что находился среди могил, он не мог дышать.
– Всякий раз радуюсь, когда выхожу оттуда, потому что рано или поздно мне придется навсегда остаться в таком месте, – сказал Кели и, взяв у брата рюкзак, закинул его себе за спину.
Эти тихие слова и шорохи тонули в окружающей тишине, никак ее не нарушая. Ранд, повинуясь порыву, поднял правую руку и прикоснулся к левой части груди – к сердцу. Оно ровно отбивало свой ритм, так же, как и всегда, как все последние двадцать лет.
– А я никогда не чувствую себя более живым, чем когда ухожу с кладбища, – произнес он, – потому что в этой мертвой тишине мое сердце упрямо продолжает биться как ни в чем не бывало.
Кели обдумал его слова и сказал:
– Что бы ты ни делал, а монашеская склонность к философии в тебе не уснет никогда.
Ранд думал возразить, но не стал. Он первым пошел вниз по склону.
Никто не встретился им на улицах, ни в одних окнах не горел свет, и если бы не уличные фонари, Варр погрузился бы в кромешный мрак. Братья прошли мимо кадетского корпуса и своей старой школы и повернули на улицу, заставленную однотипными двухэтажными домами. Вот и двери, ведущие в дом бабушки Велии, а сразу за ней – калитка, обвитая плющом, который не так давно стал оплетать собой невысокий железный забор.
Калитка, давно никем не смазываемая, пронзительно скрипела, пока Ранд открывал ее. Скрежет резал по ушам, и Ранд решил, что легче протиснуться через небольшой проем, чем открывать ее до конца. Они с Кели вступили на посыпанную гравием дорожку и, стараясь сильно не шуметь, прошли к дверям, поднялись по ступенькам, постучали.
– Наверное, он спит, – предположил Келемен.
– Все нормальные люди спят в три часа ночи, – Ранд придирчиво осматривал дверь, вроде как собираясь выломать ее.
– У тебя ведь есть ключ? – спросил Кели.
– Он должен быть у тебя.
– Нет! – шепотом воскликнул Келемен. – Он всегда хранится у тебя!
– Но в прошлый раз ты настоял на том, чтобы взять его самому.
Кели несколько секунд смотрел на брата, потом хлопнул себя по лбу, провел ладонью вниз по лицу и сказал:
– Я забыл его в тумбочке в казарме.
Он бессильно развел руками и занес кулак, чтобы начать колотить в несчастную дверь. Но тут Ранд отступил на полшага назад, повернулся к стене, облицованной деревянными панелями, и сунул пальцы под одну из вертикально прикрепленных досок. Когда он вытащил ладонь, в ней лежал небольшой трубчатый ключик.
– Я и не надеялся, что он до сих