находится некто профессор Мистерио? Конечно, он задержан по подозрению… Что вы говорите? По открытому обвинению? Как он, что он делает? – И после паузы: – Ах вот как? Я так и думал. Большое спасибо, мсье!
Он положил трубку на месте и обратился к нам:
– Друзья мои, профессора больше нет. Две минуты тому назад они услышали его крик: «Кейти, убей француза! Я приказываю: убей его!» и, вбежав к нему, обнаружили Мистерио повесившимся на дверях и мертвым, как сельдь. Eh bien, – он встряхнулся как спаниель, появляющийся из воды. – Для меня было удачей увидеть, как крышка коробки поднимается, повинуясь последней команде умирающего хозяина. Пока кто-нибудь из вас догадался бы о ноже, она задушила бы меня. Случись так, я бы не скоро мог быть полезен мсье Ричардсу.
Все еще багровый, но восстановивший благодаря моим заботам самообладание, мистер Ричардс сел на стул.
– Как только вы вернете мне мою собственность, я покину этот чертов дом, – грубо заявил он, протягивая руки к драгоценностям и ценным бумагам, оставленным де Гранденом на столе.
– Конечно, мсье, – согласился француз. – Но сначала вы поступите по закону, n’est-ce-pas? За возвращение вашей собственности вы предложили награду в пять тысяч долларов. Будьте так добры, выпишите два чека: половину сержанту Костелло, половину мне.
– Да я скорее повешусь, чем поступлю так! – возразил Ричардс. – С чего бы это мне выкупать мою собственность?
Сержант Костелло грузно поднялся на ноги и собрал пакеты с имуществом мистера Ричардса в свои огромные руки.
– Закон есть закон, – решительно объявил он. – Это будет арестовано до тех пор, пока не будет вознаграждения, сэр.
– Хорошо, хорошо, – согласился Ричардс, доставая чековую книжку. – Я заплачу, но это – самый дьявольский грабеж, который я когда-либо видел.
– Гммм… – прорычал Костелло, когда дверь захлопнулась за банкиром. – Если я когда-нибудь поймаю эту птицу за парковку в неположенном месте или за превышение скорости, тогда он увидит настоящее ограбление! Каждая новая повестка заставит его плакать в подушку!
– Tenez, друзья мои, не будем больше думать об этой свинье, – сказал де Гранден. – Во Франции человека, так оскорбившего меня, я должен был бы вызвать на дуэль. Но к чему? Это пуф! Золото – кровь его жизни. Я причинил ему боль намного больше, забрав вознаграждение, чем проколов его толстую кожу дюжину раз. Тем временем, друг мой Троубридж, – он улыбнулся, и его голубые глаза просияли, – в кладовке нас ждет восхитительный яблочный пирог, приготовленный вашим любезным поваром. Сержант, господин Киннэн, неужели вы не присоединитесь к нам? Кусок яблочного пирога и кружка холодного пива – morbleu, это достойно императорского пира!
Дом ужаса
– Morbleu, друг мой Троубридж, осторожнее! – предостерег меня де Гранден, когда мой автомобиль едва не въехал в заполненную до краев водой придорожную канаву. Я резко вывернул руль и тихо выругался себе под нос, наклоняясь вперед и тщетно пытаясь что-нибудь увидеть сквозь плотную завесу дождя.
– Бессмысленно,