успокаивающе проговорила:
– Олдфорд, дорогой, сбереги свой вздох, чтобы остудить овсянку. (прим. авт.: английская поговорка, означающая, что не стоит вмешиваться в чужие дела)
Маркиз Нортгемптон внимательно посмотрел на Амабель, будто бы ожидая, что она сейчас же в чем-то признается. Но закаленная в борьбе с обстоятельствами юная жена стойко выдержала его взгляд. Невозмутимо отпив из бокала, она обратилась с толковым вопросом к леди Джессолине, направив течение разговора на балы и лондонские развлечения. Тема оказалась неисчерпаемой, и вскоре к этому разговору присоединились все сидевшие за столом. Обсудили красоты Олд-Спринг-Гарденз и целебные воды в Ислингтоне, затем перешли на новые тенденции моды и возникшему интересу к кружевным воротничкам. Казалось, гости благополучно отвлеклись от щекотливых вопросов, однако Амабель все время ощущала на себе пристальный взгляд старшего Горсея. Подбадривающий кивок Роберта и легкая улыбка немного ослабили ее напряжение, но она все равно чувствовала себя неловко.
Когда мужчины перешли на кофе и сигары в кабинет, дамы оказались предоставлены самим себе. Розалинда с леди Джессолиной и леди Шарлоттой немедленно пустились в пересуды последних светских сплетен, а леди Эсмерелда и Амабель, сев рядом, остались практически один на один.
Леди Горсей взяла невестку за руку и мягко проговорила:
– Как вы, моя дорогая? – Eе добрые глаза излучали теплоту и участие. – Мой сын с вами хорошо обращается?
– Он очень… обходителен, – слегка улыбнулась Амабель.
– Меня это радует, правда. – Она помолчала, потом продолжила: – Роберт мой первенец. О таком ребенке мечтает каждая мать. Добрый, послушный мальчик. Не без баловства, как водится, но я не видела в этом преднамеренной жестокости или грубости. Даже на выпады маленькой Розалинды он всегда отвечал только мягко и терпеливо.
Амабель про себя заметила, что это говорило о его незлобивости, но вряд ли способствовало правильному воспитанию дочери маркиза. Откинув мысли о Розалинде, она, воспользовавшись моментом, задала леди Эсмерелде мучающий ее вопрос.
– Но он мне кажется несколько замкнутым. Его трудно… разговорить, – Амабель чуть смутилась, задавая этот вопрос, так как осознавала его двойственность. Однако ее свекровь восприняла предмет разговора серьезно, по-настоящему задумавшись перед тем как ответить.
– Раньше он таким не был. Лет около двадцати он неожиданно стал очень рассеянным и отдалившимся. У меня сложилось впечатление, будто он пережил какое-то потрясение, но я не смогла добиться от него ответа. Он упорно уходил от этой темы, но мое сердце чувствовало, что тут что-то не так, что он что-то скрывает.
Леди Горсей печально вздохнула, и Амабель ободряюще сжала ее руку. Убедившись, что остальные дамы все еще заняты, она успокаивающе проговорила:
– Он очень красив, – и внезапно сама зарделась от этого признания. Леди Эсмерелда мягко рассмеялась. – Красив и обаятелен…
– Роберт хороший человек, – убежденно проговорила леди Горсей. –