чередуется с новизной событий. Застава лицом смотрела на берег быстрой речки, перед которой тянулись высокие проволочные стены с тщательно разрыхленной контрольной полосой между ними, караульными вышками по краям. Вдоль этих стен и ходили пограничные наряды. Сашка тоже вместе с начальником заставы сходил в ночной дозор.
От реки тянуло прохладой. Совершенно мирные звуки: блеяние овец, лай собак, удары металла о металл (может быть, над срочным заказом, несмотря на ночь, работал кузнец-турок), редкий гул машин – доносились с чужой земли. Всматриваясь в пятно от фонарика и боясь пропустить след нарушителя, Сашка шел за начальником заставы, слыша за спиной дыхание старшего наряда и испытывая странное чувство нереальности происходящего, втайне надеясь, что именно в эту ночь шпион наконец-то перейдет границу и все завертится, как в кино… Но взрыхленная полоса была чиста… А наружу просились слова из песни Высоцкого: «…А на нейтральной полосе цветы необычайной красоты… ». Хотя цветов-то как раз и не было…
…На следующий день он поднялся на вышку над заставой и долго в бинокль разглядывал небогатые домики за рекой, над которыми возвышалась мечеть, откуда утром и вечером доносился зычный и поразительно мелодичный голос муэдзина. В бинокль можно было разглядеть турок, занятых повседневными заботами и отличающихся от тех, кто находился на этом берегу, разве что одеждой. Порой кто-нибудь из них спускался к воде, и тогда из рации доносился искажаемый помехами голос старшего наряда на другой вышке, стоящей возле полосы. Но заставу в ружье не поднимали, и только один раз за всю неделю по сигналу спешно выехала группа перехвата, когда иноземный осел перешел речку и стал приближаться к проволочной стене. Но пока «газик» пылил по иссушенной земле, хозяину, выбежавшему к самой воде, удалось вернуть нарушителя границы обратно.
Дальше за селением над турецкой землей возвышалась вершина горы Арарат – настолько близкая, что человеку с хорошей фантазией несложно было вообразить, что и эта долина, и турецкий поселок на том берегу, и армянский на этом, начинающийся за тыльной стороной заставы и прячущийся среди садов и виноградников, и отроги более низких, чем Арарат, гор некогда были дном моря, над бескрайней поверхностью которого ткнулся в обновленную и очищенную землю ковчег Ноя…
Пацаны жили по армейскому расписанию, опекаемые сержантами ходили в дозоры, несли службу, осваивали кухонные обязанности, занимались физической подготовкой, а Сашка со Славой Дзуговым познавали жизнь офицеров в этой прокаленной долине, избавляясь от зноя и пыли ежевечерней баней, от однообразия буден долгими разговорами за стремительно уменьшающимися запасами коньяка.
Эти разговоры заканчивались далеко за полночь, что, впрочем, не мешало и командиру заставы, и остальным офицерам как положено нести службу, демонстрируя недюжинное здоровье и выносливость.
Для гостей же короткий сон, ранние подъемы и застегнутая на все пуговицы форма казались иезуитской пыткой, которую они с трудом – только