телохранителей?
– Нет. Я поболтаю с ними, когда они будут работать по графику, Эммори. Спасибо.
Экам поклонился мне и вошедшей Альбе и исчез за дверью. Мой камергер проводила Эммори взглядом, в котором читалось страстное желание знать, что тут происходит. К счастью, ее воспитание и уважение не позволили ей произнести ни слова, и она быстро поклонилась мне, взметнув косой цвета воронова крыла.
– Доброе утро, ваше величество!
– Присядь, Альба. Что у нас намечается на сегодня?
– В целом дел довольно много. Поступили доклады от губернаторов Бейла, Самерии и Таоса о передвижении Солярианских войск. Адмирал Хассан просит, чтобы мы задержались здесь еще на неделю для переучета персонала и оценки повреждений нашей техники. Майор Морри просит аудиенции для разговора о Фазе, если у вас будет время. Ну и кроме того, необходимо просмотреть некоторое количество входящих писем.
– Что ж, двигайся ко мне, и давай-ка хорошенечко поработаем.
Глава 2
Я сидела на балконе с закрытыми глазами, вновь прокручивая по смати момент убийства Клары Десаи. Слез не было, только отстраненный холодный анализ персоны Уилсона, проводимый мной по крупицам. Он сказал, что понял произнесенную мной фразу про «кость в горле»… Откуда он знает язык? Я остановила запись и прокрутила ее сначала. Уилсон ни секунды не колебался, ни единой чертовой секунды! Никаких признаков перевода фразы в смати, только мгновенное узнавание, которое могло посетить лишь хорошо знакомого со старым наречием человека. Логика подсказывает, что он овладел индранским, пока скрупулезно изучал всю мою семью и жизнь. Однако «кабаб мейн хадди» не было самым распространенным выражением среди солярианцев. Они, скорее, сказали бы что-нибудь про «занозу в заднице». Про кость говорил обычно мой отец (как правило, в отношении меня); только он использовал старое наречие.
– Ваше величество, не помешаю?
Сморгнув изображение мертвой Клары Десаи, я повернулась туда, откуда донесся чей-то баритон.
– Полковник Бристоль, как вы?
Хафиз приходился мне дальним родственником. У него были такие же темно-карие глаза и широкая челюсть, как у нашего прапрадеда.
– Все хорошо, мэм. А как вы?
– Выживаю потихоньку, – ответила я. Майор мне нравился. Он проявлял необходимую долю уважения ко мне, однако слепое поклонение моей персоне отсутствовало в нем напрочь. В ответ Хафиз рассмеялся низким звонким голосом:
– Сейчас ничего больше и не нужно, мэм. Это и вправду прекрасное занятие.
– Присаживайтесь, майор. Вы что-нибудь ели?
– Да, я уже отобедал. Прошу начинать без меня.
– Я тоже уже перекусила. Стася немного помешана на моем своевременном питании. Может быть, тогда выпьете что-нибудь?
– Не откажусь от кофе.
Хафиз расслабленно откинулся на спинку кресла, пока я наливала ему кофе. С благодарностью взяв чашку из моих рук, он сказал:
– Мы разместили персонал Солярианского посольства. Саксонцы держали их в заключении, заставляя отправлять