должно терять надежды и в рассуждении тех, которые будут впоследствии. Ибо знает Господь сущия Своя (ср.: 2 Тим. 2, 19) и изведет на среду, может быть, и не чаемых нами.
Давно желаю прекратить слово, но не позволяет сего болезнь сердца. Умоляю же вас восторгнуться душою к отцам, к правой вере, к сему блаженному, рассудить, что предстоящее дело для каждого из вас есть свое собственное, размыслить, что при том и другом окончании оного каждый сам первый вкусит плоды его, а потому, как случается со многими, попечения об общем благе не возлагать на ближнего, чтобы впоследствии, когда каждый вознерадит о делах сердцем своим, всем вам неприметным образом самим на себя, по нерадению, не навлечь своей беды.
Приимите сие со всем благодушием, или как сострадательность соседа, или как обещание единомысленного и, что будет справедливее сказать, как покорного закону любви и избегающего опасности молчания; приимите с уверенностию, что в день Господень вы – похваление наше, как и мы – ваше, и что от пастыря, какой будет дан вам, зависит, что или теснее соединимся с вами союзом любви, или последует совершенное разделение, чего не дай Бог и чего не будет, по благодати Божией!
Мне самому не хотелось бы теперь выговаривать что-либо неприятное, но желаю довести до вашего сведения, что хотя и не нашли мы себе содейственником к умирению Церквей сего блаженного[40] по некоторым, как сам он подтвердил нам, предубеждениям, однако же никогда не переставали мы быть с ним в единомыслии и всегда призывали его участвовать в борьбе с еретиками, в чем свидетельствуемся Богом и людьми, изведавшими нас.
29. К Анкирской Церкви, утешительное
Выражает анкирцам скорбь свою о кончине епископа их Афанасия, которого выхваляет за великие услуги его Церкви, и советует им не заводить новых раздоров при избрании другого епископа. (Писано в исходе 368 г.)
Долгое время приводил меня в молчание удар этой тяжкой вести о постигшем бедствии. Но как скоро освободился я несколько от своей немоты, какой страдал, подобно человеку, оглушенному сильным громом, по необходимости начинаю теперь оплакивать постигшее нас и в сетовании своем посылаю к вам это письмо, не ради утешения (ибо найдется ли какое слово, способное уврачевать такое несчастие?), но чтобы, сколько можно, выразить вам этими словами болезнь своего сердца.
Теперь нужен вам плач Иеремии или кого другого из блаженных мужей, который трогательно оплакивал величие бедствия. Пал муж, который в подлинном смысле был столпом и утверждением Церкви; лучше же сказать, он удаляется от нас, восхищенный к блаженной жизни. Но немала опасность, что по отнятии этой опоры многие падут, а в некоторых сделается явной их гнилость. Сомкнуты уста правдивого дерзновения, которые к созиданию братства источали словеса благодати. Не стало советов ума, подлинно движимого Богом. О, сколько раз (обвиняю в этом самого себя) приходило мне на мысль вознегодовать на сего мужа, что, всецело предавшись желанию