по этой причине. Кроме этого, доля нефти в структуре энергопотребления Канады составляет около 30 %, а доля газа в структуре энергопотребления России равна примерно 55 %. Поэтому канадский нефтяной эффект умножается также на поправочный коэффициент 1,83 (отношение 55 % к 30 %). В то же время предполагается, что цены в РФ будут завышены только для промышленных потребителей (около 2/3 потребления), поэтому канадский эффект умножается на 0,67.
Мы предполагаем, в соответствии с оценками МЭА, что завышение цены российского газа вследствие монополистического ценообразования по принципу паритета с европейским нетбэком может составлять 15 %. Канадский коэффициент эластичности ВВП по цене на нефть составляет-0,008. Российский коэффициент после всех указанных поправок оказывается равным-0,012. Следовательно, завышение цены российского газа на 15 % приводит к сокращению ВВП на 0,18 %, или в абсолютном выражении около 100 млрд руб., если брать за основу расчета уровень ВВП 2011 года.
Отметим, что это оценки потенциальных потерь экономики после выхода газовых цен «Газпрома» на паритет с нетбэком за счет различий между «монополистической» ценой нетбэка и конкурентной ценой, которое ожидается не ранее 2015 г. Они даны на основе предельных издержек производства российского газа, то есть конкурентных цен с одной стороны и цены на основе европейского нетбэка (с учетом вычета транспортных расходов и экспортной пошлины) с другой стороны. Эти показатели основаны на оценке МЭА для 2020 г.
Мы предполагаем, что подобные масштабы потерь существуют и сейчас, хотя нынешние тарифы ниже паритета с нетбэком, но и предельные издержки добычи пока еще ниже ожидаемых уровней 2020 г. Высокая рентабельность продаж газа «НОВАТЭКа» (не менее 50 %), продающего газ по ценам даже ниже средних регулируемых цен «Газпрома», косвенно указывает на наличие превышения внутренних цен над уровнем предельных издержек. Дэвид Tapp (2010), проводивший исследование российского газового рынка в контексте вступления в ВТО для Всемирного банка, на основе данных 2000–2001 гг. оценивал равновесную цену для российского рынка газа в 40 долл./тыс. куб. м (регулируемые цены составляли тогда около 20 долл./тыс. куб. м), т. е. на тот момент цены рассматривались как заниженные относительно равновесного конкурентного уровня. Но Д. Тарр отмечает, что в 2007 г., когда внутренние цены составляли 64–72 долл./тыс. куб. м, они находились уже намного ближе к уровню предельных издержек, чем в 2001 г., пусть даже издержки тоже существенно увеличились за прошедший период. В настоящее время внутренние цены на газ, как было указано выше, составляют уже около 90 долл./тыс. куб. м.
Д. Тарр также утверждает, что газовые цены на уровне нетбэка были бы «крайне неэффективными» для российской экономики, чрезмерно сокращая внутренний спрос и создавая монопольную прибыль для «Газпрома» – это соответствует нашим выводам.
Ситуацию усугубляет и то, что российское правительство после принятия условий, связанных со вступлением в ВТО, лишается и рычага воздействия на монополиста в виде изменения экспортных пошлин.