Птичка, – воскликнул он, – что с тобой? Ты, значит, не больна? Ты заставила нас ждать целый день – меня и твоего американского жениха.
– Жениха? – спросила она.
– Ну, конечно, – усмехнулся он. – Ты же отлично знаешь – к чему эти секреты? Впрочем, ты должна была бы мне сказать это ещё в Нью-Йорке. Тогда я избавился бы от этой гонки по Европе. С двадцатью врачами я вёл переговоры и не знал, что все из-за тебя. Только теперь Брискоу мне разъяснил.
Она, не отвечая, полировала ногти. Он продолжал:
– Жаль, на самом деле, жаль! Я потратил много труда и охотно посмотрел бы, что выйдет. Конечно, так для тебя удобнее… Но скажи, Эндри, что ты рассказала Брискоу обо мне?
Она взглянула на него и ответила:
– Я сказала ему, что однажды была твоей любовницей.
Он прищёлкнул языком и покрутил головой. Она хорошо видела, что это неприятно его задело.
– Н… да… – сказал он медленно. – необходимости в этом не было. Зачем всегда говорить правду?
– Тебе так неприятна эта правда? – спросила она.
– Нет, нет! – воскликнул он с горячностью. – Но это других не касается. А кроме того… У меня ощущение, будто я в чем-то перед тобой виноват. Ты ведь это знаешь.
– Да, это я знаю, – ответила Эндри.
– Вот видишь. Об этом не очень приятно вспоминать.
Он провёл рукой по лбу, точно хотел стереть какие-то мысли. Вынул свой бумажник, открыл его и выложил на туалетный столик чек.
– Это я сегодня заработал, – продолжал он со смехом. – Брискоу воображает, что у меня есть на тебя притязания. Я пытался его разубедить – тщетно! Он настоял на том, чтобы выкупить тебя у меня. В конце концов я взял у него этот чек. Бог знает, на какую большую сумму. Я и не знал, Приблудная Птичка, сколько ты стоишь! Теперь, если ты выйдешь за Брискоу, тебе едва ли понадобятся эти деньги. Возьми их, однако, я ведь не могу оставить их себе.
Она подняла чек, поиграла им.
– Итак, ты меня продал, Ян? – сказала она медленно.
– Продал! – воскликнул он. – Разве можно продать то, что тебе не принадлежит?
Она минуту помолчала, затем сказала:
– Иди, Ян. Через четверть часа я буду внизу.
Он заходил, ворча что-то, взад и вперёд по комнате.
В конце концов, открыл дверь и вышел.
Мужчины вскочили, когда она подошла к столу, и поклонились ей. Недовольство кузена, казалось, исчезло. Смеясь, он пошёл ей навстречу, поцеловал руку.
– Ты очень бледна, Эндри, – воскликнул он, – выглядишь, ей-богу, как королёва!
Это было ей приятно. Она знала, что его слова искренни, и чувствовала, что он прав.
Затем Брискоу взял её руку. Его глаза сияли:
– Ваш кузен сказал правду, мисс Войланд.
Они уселись. Кельнер подал коктейли, и они чокнулись.
Брискоу говорил мало. Один Ян поддерживал беседу. Она смотрела на него – как молодо он выглядит, совсем как тогда в Войланде! Она едва прислушивалась к его словам. Думала о прошлом, о времени