Мягкая ткань остро царапала воспалённую кожу. Дыхание невольно застревало, а жилы взбухали и натягивались, темнело в глазах, и окружающий мир покрывался рябью. Понял, насколько всё плохо.
– Надо было раньше. Запущено, – сказала Ладимира, глядя снизу на княжича. – Моих сестёр увели в полон, – помолчав, вдруг сказала она. – Я иду просить Ярополка вызволить их, пока ещё можно нагнать душегубов.
Пребран даже поперхнулся от услышанного. Нет, ну точно рехнулась. Он воззрился на неё пристально и с укором, нахмурился, пытаясь выискать хоть толику здравомыслия, но девчонка была настроена решительно, встретила его взгляд с непреклонностью и твёрдостью. Отвернулась, полоща лоскут в воде.
– Ты серьёзно надеешься получить от него помощь? – переспросил он, ожидая чего угодно, но не этого.
Князь маленького городишки не покинет своего гнезда, чтобы вызволить кучку деревенских, а тем более, другого племени, что находится невесть в какой глуши. Да и людей своих посылать, ослабляя защиту становища, не рискнёт. Но разве поймёт это бабий ум. Жалостью думает взять или чем-то другим, тем, что недавно предлагала ему?
Лоскут снова въелся в самую рану, раздирая, казалось, плоть, словно под кожу вживляли раскалённое железо. Он скривился, но не пошевелился, перетерпливая боль. Истязания прекратились быстро. Ладимира отложила тряпку, подхватив мешочек, развязала узлы.
– Я должна попытаться… – голос её не дрогнул, но было видно, что девушка на грани, тихо проглатывала подступившие слёзы, черты её ожесточились.
– Сестёр увели, и сама сгинешь, – повторил он сказанное ранее резче. – Как бы больно и горько ни было от потери, а лучше забыть…
Ладимира упрямо дёрнула подбородком, всыпала серого порошка в ладонь, встала на колени, велев княжичу немного откинуться на подстилку. Быстро засыпала порез. Развернула длинное полотно, ловко обмотала вокруг пояса, избегая лишних случайных прикосновений.
– А ты бы забыл? – хлестнула она, словно плетью, взгляд мгновенно потускнел и замутился от тяжести дум. – Мне всё равно, – завязав тугой узел, отстранилась, стала собирать в суму вещи. – С вами или без вас я пойду в Орушь.
Пребран стиснул зубы. Девка оказалась не такой хрупкой, как это было видно снаружи, внутри таился железный стержень. Хоть и знал всего ничего, но упрямство её доводило до белого каления. Княжич мыслями возвратился к первоначальной затее – выпороть девчонку, как следует, чтобы ума прибавилось.
– Радим не пойдёт за ними, и никто и мужчин не пойдёт, слишком забот много, да и сил мало у нашего острога, людей не осталось, поэтому я пойду к князю, – сурово отрезала девушка.
Завязав узлы на суме, она поднялась с земли и, даже не взглянув на княжича, развернулась.
– Лади, – сдержанно окликнул он, хотелось сказать что-то утешительное.
Она замерла, но не повернулась, и это разозлило, не услышав больше ничего, пошла прочь.
Пребран сдал кулаки, пронаблюдав, как