решили сразу отделиться, и в скором времени она вместе с приставленным сопровождающим отправится восвояси, а воины продолжат путь в Орушь.
– Что же, из родичей никто не пошёл с тобой? – спросил Никрас, мельком посмотрев на путницу.
– Отец погиб позавчера.
– А… – сделал он ещё глоток спокойно, не торопясь, – вон оно что… А братья есть?
Ладимира мотнула головой. Все девки в роду. Матери не стало, как последнюю родила.
Ладимира погрузилась в воспоминания. Мать она плохо помнила, тогда ей-то всего три весны от роду было. А вот старшей сестре, Найде, уже десять сравнялось, она и стала хозяйкой, помощницей отцу, и за младшими сёстрами присматривала. Золину нянчила, кормила козьим молоком, пеленала, всюду с собой таскала. Заботилась обо всех… Потому повзрослела она раньше срока, вышла замуж тоже раньше и осталась вдовой самая первая. И теперь в чужих руках.
Ладимира вдохнула и поёжилась от прокатившегося по плечам озноба.
«И в чём Найда провинилась перед богами, за что такая участь?» – разрывалось всё внутри от несправедливости и непонимания.
Уронила взгляд вниз, поджимая губы, испытывая неумолимую горечь. Руки все в царапинах. Она повернула ладонью к себе – кожа разодрана, попыталась сжать – больно. И вообще вся она была ныне разбитой, саднило горло, скребло горячее варево нёбо, а голова раскалывалась. И теперь весь её замысел казался непосильной ношей, обрушившейся на её хрупкие девичьи плечи. Наблюдая, как Никрас собирает тёплые вещи, она поторопилась допить угощение.
Переговоры дружинников ещё не прекратились. Ладимира, оставив плошку, коснулась волос. Растрёпанные. Только теперь заняли её мысли, как жалко выглядит она в глазах княжеских кметей. Свернув волосы, она сунула их под шапку. В подстилке из шкур отыскала и суму, а постель скатала, отряхнув от снега – её бы вернуть. Попыталась поднять, но связка тут же была перехвачена.
– Лади, тебе никто не говорил, что ты берёшь на себя слишком много? – прозвучал рядом проникновенно-мягкий голос.
С сердца будто камень упал, и ноги сделались тяжёлыми, руки – похолодевшими. Ладимира на миг растерялась от того, что княжич застал её врасплох, вспыхнуло было раздражение, но подняла взгляд и онемела, нырнув в серые с сетью охристых паутинок вокруг зрачков глаза. Теперь, вблизи и при дневном свете, рассмотрела всё богатое разнообразие этого неприметного оттенка. Но больше всего её удивило, что во взгляде Пребрана не было той насмешливости, которую она ещё недавно вообразила себе, так же не было ни осуждения, ни укора. А было то, что она ждала меньше всего – тепло. Взяв под локоть скрутку медвежьей шкуры, он подхватил с земли и её суму, которая тоже была нелёгкая. А это зачем? Ладимира поздно спохватилась.
– Что ты там носишь? – хмыкнул Пребран. – Булыжники, что ли? Зря ты ими не воспользовалась, могла бы справиться с волками и без нас.
Никрас хохотнул, выводя Ладимиру из оцепенения, она нахмурилась, уж ей не до шуток. Гневно