при Дьенбьенфу начинается распад французской колониальной империи. Несколькими днями позже назначение Пьера Мендеса-Франса главой государства порождает немало надежд. Но в ночь на 1 ноября 1954 года Алжир сотрясает несколько террористических актов: ранее неизвестная организация – Фронт национального освобождения (FLN) призывает «завоевать свободу». 5 ноября 1954 года министр внутренних дел некто Франсуа Миттеран заявляет в Национальном собрании о том, что «Алжир – это Франция» и что «алжирский бунт может принять лишь одну конечную форму – форму войны». Конфликт продлится восемь лет, став травмой для целого поколения и очень сильно сказавшись на Деррида.
Еще одно событие, более локального масштаба, знаменует собой начало учебного года в Школе: руководителем учебного заведения становится Жан Ипполит. В те времена это крупная фигура французской философии, один из тех, кто действительно будет иметь значение для Деррида и кто одним из первых поймет его философский потенциал. Поступив в ВНШ в том же году, что Жан-Поль Сартр и Раймон Арон, Жан Ипполит становится одним из пропагандистов Гегеля во Франции. В 1930-х годах он слушал знаменитые лекции Александра Кожева о «Феноменологии духа», а потом сам взялся переводить и тщательно комментировать это фундаментальное произведение. Среди учеников Ипполита, долгое время работавшего преподавателем подготовительных курсов в лицее Генриха IV, были Жиль Делез и Мишель Фуко. Встав во главе Высшей нормальной школы, он хочет вернуть философии ее почетное место в ряду других гуманитарных наук. Но его темперамент не позволит ему в должной мере осуществить задуманное.
Главный собеседник Деррида в 1954/55 учебном году – это, конечно, Альтюссер. Жаки, боящийся агрегации не меньше, чем вступительного конкурса в Школу, хочет просто работать и следовать советам, которые ему дают. Для первого сочинения, которое требует от него «кайман», он составляет методичные заметки о Фрейде. Потом в длинном тексте, написанном в весьма личном стиле, он впервые пытается сопрячь психоанализ с философией:
Когда бессознательное перестает быть сожалением философии, оно становится всего лишь ее раскаянием. Она же в качестве себя самой и в своем собственном виде движется между разных родов прозрачного: умопостигаемых идей, «априорных» понятий, непосредственных данных сознания, чистых значений. И все же бессознательное – не просто спутанность или непрозрачность. Прежде всего это смесь[160].
Отметка, которую Альтюссер ставит на первой странице работы, безапелляционна – 7/20. Конечно, она поставлена всего лишь для ориентировки. Главное – это комментарии в виде письма на четырех страницах, написанного в очень теплом тоне:
Деррида, мы вместе разберем детали этого задания. У него нет ни единого шанса «пройти» агрегацию. Я не ставлю под вопрос качество твоих знаний, владение понятиями или философскую ценность твоей мысли. Но на конкурсе их «признают» только в том случае, если ты осуществишь радикальное «обращение» в изложении и выражении. Теперешние твои затруднения