пышные царские усадьбы, помпезные и мощные советские высотки, которые хранили дух социалистического прошлого, современные небоскрёбы; влиятельные олигархи и эмигранты, балансирующие на грани нищеты; большие парки и длинные асфальтированные автотрассы с душным и загазованным воздухом. На фоне всего этого разнообразия и масштабности я почувствовал себя беспомощным наивным ничтожеством, надеющимся на удачу и на волю случая.
Совокупность этих факторов и надвинула меня на мысль о переезде за границу. Мои намерения стали прочнее по мере того, как я убедился в том, что создавать и вести своё дело в России очень сложно, а для таких чудаков, как я, и вовсе невозможно. Даже имея юридическое образование, я не мог себе представить, какое количество бумаг нужно иметь, прежде чем у тебя появится право вести свой бизнес. Сложнейшие бюрократические проволочки угнетали меня. Ради справедливости надо сказать и следующее: даже в случае удачного «выхода на рынок», мне пришлось бы нелегко – доминирующие компании, в том числе, иностранные, изо всех сил пытались бы устранить возможного конкурента всеми возможными способами. А я, тем временем, хотел свободы, хотел, чтобы мои идеи можно было воплотить в реальность не таким путём.
Везде, где бы я ни был, мои мечты грубо сталкивались с ограниченным и удручающим миром реальности. Невозможность воплотить задуманное в жизнь, примирение со ставшими обыденностью несправедливостью и нищетой, заключённой в сознаниях людей, стали неотъемлемой частью каждого нового дня.
Маме и бабушке с дедушкой я купил свой дом близ Первоуральска, в небольшом посёлке, состоящем, в основном, из богатых городских жителей, которые использовали дачу, как место отдыха. Меня волновало то, что здоровье родителей заметно ухудшилось: бабушка всё также ни на один день не обходилась без болей в конечностях, без давления, дедушка стал быстрее уставать, хоть и не хотел признаться в этом, а мама переживала из-за отца, о котором я старался не упоминать лишний раз.
Мой отец был талантливым человеком: он занимался оккеем, играл на скрипке и занимался живописью (некоторые его картины, написанные им в молодости даже висели в доме). Но, с возрастом, он стал рабом ужасной зависимости – алкоголизма. Ни одна его неделя не могла обойтись без откровенного пьянства, которое уничтожало его изнутри, уничтожало весь его талант. Более того, характер этого человека стал невыносим: даже я, спокойный и уравновешенный не мог найти с ним общего языка, мне приходилось вступаться за родителей, защищать их от пьяных выходок и сквернословий отца. Единственным спасением от зверя, пробуждающегося в папе, было то условие, что он жил отдельно от матери.
Впрочем, с того времени, как мама и её родители переехали жить загород, их жизнь стала спокойнее и светлее. Я надеялся, что их здоровье после недолгих болезней пойдёт на поправку.
II
Одним летним днём я окончательно для себя решил, что нужно переезжать за границу. Самым выгодным вариантом