могут быть смертельны.
– Простите, Ваша Светлость, а не могли бы вы мне рассказать еще что-нибудь о князе Хованском? Я, любопытства ради, и чтобы развеять скуку, обратил внимание на книгу, что лежала на столе, о камнях и минералах, и, найдя в библиотеке словарь, приступил к чтению. Не могло ли быть так, что князь помышлял чем-то вроде, – я выдержал паузу и добавил, – колдовства?
– Кто только не помышлял колдовством на этих землях, друг мой! – граф ухмыльнулся вновь. – Куда ни взгляни, до сих пор можно сыскать уйму колдунов, ворожей и ведьм! – он говорил на подобную тему не без удовольствия, явно желая продолжать.
– А как вы считаете, граф, настоящее ли то колдовство или придумка и ложь ради получения денег да запугивания? В современном мире науки и прогресса нельзя не усомниться в правдивости подобных предприятий! – кажется, я, наоборот, стал сомневаться в том, что наука может объяснить происхождение всех явлений.
– То, что вы во что-либо не верите, не является доказательством того, что чего-то подобного не существует, Уильям, – фон Штауффеберг перевел взгляд на завешенный портрет. – Предания гласят, что он был сильным колдуном, что заворожил господаря и повелевал им, словно марионеткой, в угоду своим целям. Злословили всегда и будут злословить, и мы не можем быть уверены, так ли то было на самом деле, но по рассказам тех, кто был верен Иону в те темные времена, оставили заметки о том, что это был юноша невероятно образованный, ловкий умелец и хитрец. Он был невероятно красив. Его описывают чернокудрым чаровником с глазами цвета хризопраза. А колдовал ли он? А кто не колдовал, другой вопрос? – фон Штауффенберг только пожал плечами. – Никогда не знаешь, чему верить, а чему нет, когда прошло уже не одно столетие.
– Думаю, вы правы. Граф, скажите, вы знаете что-нибудь связанное с горным хрусталем, обсидианом и морионом? – мой голос беспричинно задрожал, когда я увидел в глазах графа понимание того, о чем я говорил. Я решил попытаться узнать хоть какую-то информацию, чтобы понять, что со мной происходит.
Он прищурился и с пару секунд молча смотрел на меня.
– Не имею ни малейшего понятия, Уильям, – произнес он и встал, чтобы незамедлительно покинуть комнату. – Прошу вас, отдыхайте, а мне нужно закончить некоторые неотложные дела.
Надеюсь, что мне показалась та довольная и несколько зловещая ухмылка, что появилась на его лице, когда он обернулся, закрывая дверь.
По спине пробежал холод и ощутимая дрожь.
Граф мне солгал.
Дневник Уильяма Холта: «Северное крыло»
Мое здоровье восстановилось спустя четыре дня: жар спал, боль в ушах практически перестала, а горло вовсе не напоминало о себе. Прежде всего в то утро, когда я наконец-то почувствовал себя хорошо, с удовольствием выпил чашку горячего травяного чая. Граф сказал, что в сборе была перечная мята и плоды крыжовника, чтобы снять грудное