вас, Цирюльник, – выговорил Роб, тихонько ликуя.
Настроение у него заметно улучшилось. Что значила отсрочка, если в конце концов они отправятся в Лондон! Он снова вообразил себе ребятишек.
Потом мысли его перешли на другое:
– Как вы думаете, а он сможет вернуть тому переписчику зрение?
– Мне приходилось слышать о такой операции, – пожал плечами Цирюльник. – Мало кто умеет ее делать, а уж этот еврей – сомневаюсь. Но люди, которые Христа убили, не остановятся перед тем, чтобы обмануть слепого, – заключил он и стал понукать коня: приближалось время обеда.
12. Примерка
Их приезд в Эксмут не походил на возвращение домой, но все-таки Роб не чувствовал себя таким одиноким, как два года назад, когда попал сюда впервые. Домик на берегу моря выглядел знакомым и приветливым. Цирюльник погладил большой камин со всеми кухонными принадлежностями и вздохнул.
Они рассчитывали закупить на зиму, как обычно, много замечательной еды, только теперь уж не надо живых кур в доме: как они убедились, от тех идет невыносимая вонь.
Роб – в который раз! – вырос из старой одежды.
– Кости у тебя все длиннее и длиннее, так я скоро по миру пойду, – причитал Цирюльник, однако дал Робу большой отрез шерсти, выкрашенной в коричневый цвет; он купил материал на ярмарке в Солсбери. – Я возьму повозку и поеду с Татом в Ательни, выберу там сыры и окорока, а ночь проведу на тамошнем постоялом дворе. Ты же, пока меня не будет, должен очистить родник от листьев и начать колку дров на зиму. Но выкрои время, отнеси эту ткань к Эдите Липтон и попроси сшить тебе все, что нужно. Не забыл, как найти ее дом?
– Смогу отыскать. – Роб взял материю и поблагодарил хозяина.
– Новая одежка должна быть рассчитана на вырост, – ворчливо добавил Цирюльник, словно спохватившись. – Скажи, пусть оставит запас, не жалея, чтобы потом можно было выпускать понемногу.
Казалось, чаще всего в Эксмуте льет холодный дождь, шел он и сейчас, поэтому Роб завернул материю в овчину. Дорогу он знал. Два года назад он несколько раз бродил вокруг ее дома, надеясь что-нибудь подглядеть.
На его стук дверь почти сразу отворилась. Эдита взяла его за руки, втягивая в дом из-под дождя, и Роб едва не уронил сверток.
– Роб! Дай-ка я на тебя погляжу. Никогда еще не видела, чтобы человек так менялся всего за два года!
Он хотел сказать ей, что она за это время совсем не изменилась, но взглянул и словно язык проглотил. Эдита перехватила его взгляд, и ее глаза потеплели.
– А я тем временем постарела и поседела, – сказала она небрежно.
Роб покачал головой. Волосы у нее были все такими же черными, и все остальное – точно такое же, как ему помнилось, особенно красивые блестящие глаза.
Она заварила чай из мяты, и к Робу вернулся дар речи; он охотно и с большими подробностями рассказывал, где они с учителем побывали, что повидали – по крайней мере, поведал, что успел.
– Ну, а я, – сказала Эдита, – стала жить чуть получше, чем прежде. Времена не такие тяжелые, люди снова могут