черте лица сквозила грусть. Роб передал эту печаль, сам не понимая, как это ему удалось.
Шишку на носу он изобразил без малейших колебаний. Цирюльник не ругал его, потому что все заказчики были явно довольны, а зрители долго хлопали в ладоши.
– Кто купит шесть пузырьков, может получить – совершенно бесплатно, друзья мои! – такую же картинку, – провозгласил Цирюльник, высоко поднял пузырек с Особым Снадобьем и пустился в привычные восхваления.
Вскоре перед Робом выстроилась целая очередь, и он рисовал и рисовал; а еще более длинная очередь стояла перед помостом, на котором Цирюльник продавал свое зелье.
После того, как король Канут смягчил законы об охоте, в мясных лавках стала появляться оленина. На рыночной площади городка Элдрет Цирюльник купил большущее седло оленя. Он натер его чесноком и сделал глубокие надрезы, заполнив их маленькими кубиками свиного сала, луком, сверху густо смазал несоленым маслом, а потом постоянно сбрызгивал жиром, пока оленина жарилась в соусе из меда, горчицы и темного эля.
Роб уплетал за обе щеки, но львиную долю Цирюльник съел сам, да еще с большой порцией гарнира из протертой репы и целой свежей лепешкой.
– Ну, может, еще капельку? Чтобы сил не убавлялось, – сказал он с улыбкой. За время их знакомства он значительно потолстел – Роб предполагал, что пуда на два с половиной, не меньше. На шее появились толстые складки, руки стали похожи на окорока, а живот плыл перед хозяином, как парус при полном ветре. Жажда же его ничем не уступала аппетиту.
Они выехали из Элдрета, а через два дня достигли Рамси. В тамошнем трактире Цирюльник привлек внимание хозяина тем, что выдул, не говоря ни слова, два кувшина эля, потом издал отрыжку, напоминавшую раскат грома, а уж затем перешел к интересовавшему его делу.
– Мы ищем здесь женщину, зовут Делла Харгривс.
Трактирщик пожал плечами и покачал головой.
– Харгривс – это по мужу. Она вдова. Приехала сюда четыре года назад, к брату на жительство. Его имени я не знаю, но прошу тебя подумать, городок-то невелик. – И, чтобы поощрить трактирщика, Цирюльник заказал еще эля.
Глаза трактирщика по-прежнему ничего не выражали.
– Освальд Суитер, – шепнула ему жена, подавая выпивку.
– А, ну конечно же! Сестра Суитера, – воскликнул трактирщик, принимая от Цирюльника плату.
Освальд Суитер был местным кузнецом; он не уступал Цирюльнику по толщине, но у него были сплошные мускулы. Выслушал он их, слегка хмурясь, потом, словно бы нехотя, заговорил:
– Делла? Да, я принял ее. Родная же кровь. – Взял щипцы и задвинул разогретую до темно-вишневого цвета заготовку поглубже в мерцающие угли. – Моя жена встретила ее радушно, да только у Деллы настоящий талант к безделью. Ну, женщины и не поладили. Через полгода Делла от нас уехала.
– И куда же? – спросил Роб.
– В Бат.
– А в Бате что ей делать?
– Да то же, что и здесь делала, пока мы ее не выгнали, – тихо проговорил Суитер. – Она уехала с мужчиной,