должен выдержать. Но если совсем честно, готовься к комиссации по инвалидности. У тебя как раз и выслуга с нашими дальневосточными льготами есть и на хлеб с маслом пенсия у тебя будет, да и по инвалидности неплохо получишь. Сочувствую, но такова правда жизни.
Он молча похлопал меня по руке и вышел из палаты. А я остался со своей бедой один на один. Психика у меня была устойчивая, да и по-честному не до конца поверил в такое жизненное поражение. Поэтому день провёл в полудрёме и в попытке всё-таки встать с постели и самостоятельно поссать. Что у меня получилось уже на следующий день. А после обеда ко мне завалились офицеры батальона. Сразу стало тесно, весело, беззаботно. Парни расселись на всём, где можно было и нельзя. Даже на моей кровати и засыпали вопросами – Как чувствую? Что чувствую? Что помню? А в самый разгар вопросов, мой заместитель капитан Загорский заговорческим шёпотом спросил: – Командир, а тебе можно? А то у нас тут…
– Давай, – махнул безбашенно рукой, – заодно и проверим, как у меня башню сносить будет, а вас тут много, если что удержите…
Быстренько разлили всем по пластиковым стаканчикам и выпили. Меня аж в пот бросило. Потом ещё выпили. А когда я спросил про батальон, Загорский попросил попрощаться со мной и выгнал всех в коридор. Огляделся, налил себе и мне коньяка.
– Давай выпьем, командир. Печальные вести я принёс, – выпили, закусили, помолчали, после чего Сергей и рассказал со злостью, – отстранили тебя от командования под видом болезни и вывели за штат. Как командование бригады не билось – ничего не получилось. И прислали к нам новым командиром батальона генеральского сынка. Типичного, настоящего сынка. Ну…, все офицеры и прапорщики батальона на дыбы… Раз бастовать нельзя, устроим итальянскую забастовку – будем ходить на службу, говорить «Есть! Так точно!», брать под козырёк и ни хрена не делать. Но ничего не получилось – жалко было заваливать из-за какого-то гавнюка авторитет батальона…. Он на службу только ходит и ни хрена не делает. Вот такие дела…. Никакого интереса служить не стало…..
На следующий день пришёл комбриг. Бывший комбриг, так как он поступил в академию генерального штаба. Тоже достал коньяк, молча налил и также молча выпили: – Ничего не мог сделать, Кирилл. Хоть и генерал я, но генерал, который сидит в дыре. Округ приказал и никуда не деться… Пришёл попрощаться, дела и должность сдал и завтра с семьёй уезжаю в Москву. Спасибо тебе за службу и прости, что не смог отстоять лучшего командира батальона.
Восстановился быстро, последствий у меня никаких не обнаружили, но вердикт медицинской комиссии был однозначен – увольнение из армии по болезни. Как мне шепнул Геннадий Михайлович, председателю комиссии был звонок из округа… Наверно, отец сынка!?
Чёрт!!! Но прежде чем уволиться, меня отправили в отпуск за все не отгулянные отпускные, коих набралось больше ста суток. Сделал хорошую отвальную и на все сто суток уехал к родителям в центральную Россию. Отдохнул и под зиму вернулся в часть, для окончательного