нужно в туалетную комнату, – очень спокойно, с достоинством ответила девушка, и у Павла от стыда за Курносова щеки вспыхнули.
– Со мной пойдешь. Больно самостоятельные стали, – грубо рявкнул Курносов и легонько пихнул княжну в спину. – И чтоб дверь не закрывать!
И тут Павел не сдержался. Хотел сдержаться и не смог. Сам не понял как, а только схватил Курносова за руку.
– Слышь, оставь девку в покое! Дай ей спокойно по нужде сходить.
– А ты чего лезешь? Ты кто здесь такой? – Тут же кинулся на него Васька. – Царский прихвостень? Может, ты вообще из сочувствующих или монархист переодетый?
Дело принимало скверный оборот. Но деваться было некуда.
– Никакой я не прихвостень, а приказа не было в уборную провожать, – ответил Павел, стоя на своем и размышляя, чем все это закончится. Хорошо если просто выпрут, а если…
Мария Николаевна поспешила уйти, а из караулки высунулся на шум Ванька Скороходов.
– Вы чего, мужики, не поделили? Вась, ты чего? Это ж дружбан мой с завода. Наш, злоказовский. Вась… – Ваньке удалось вклиниться между Павлом и Курносовым и расцепить их.
– Скажи этому своему… чтоб не лез больше. У меня с этими царскими сволочами свои счеты. Они братуху моего в Питере расстреляли, а батька с матерью в деревне с голодухи подохли, когда эти в своих дворцах жировали, а я кровушку свою на фронте проливал! – Глаза Васькины так бешено вращались в глазницах, Павлу по-настоящему страшно стало.
– Вась, Вась, он не будет, это он так, не подумав, – пытался утихомирить взбесившегося Курносова Ванька. – Ты это… пойдем, выпьем, успокоимся. А Павлуха он наш, злоказовский. Пошли.
И он с горем пополам втолкнул Курносова обратно в караулку.
Павел в караулку не пошел, на улицу вышел, успокоиться немного.
В саду было тихо, солнышко припекало, почки набухли на яблонях, скоро оденутся все белым цветом. «То-то княжны, наверное, обрадуются», – думал Павел, щурясь под теплыми ласковыми лучами.
– Павлуха, что на тебя нашло? Совсем умом тронулся? – Раздался позади него встревоженный Ванькин голос. – Забыл, где находишься?
Павел обернулся, неторопливо с особой внимательностью вгляделся в лицо старого своего дружка.
– Скажи мне, Вань, а как тебе здесь служится? – спросил и сам себе удивился.
– О чем это ты? – еще больше понижая голос, спросил Иван и воровато оглянулся.
– О том самом.
– Может, и не нравится, – буркнул Иван, сразу весь как-то сдуваясь. – А только вот что я тебе скажу, Павлуха. Не будет нас с тобой тут, кого пришлют? Думаешь, им от этого лучше будет? – Ванька выразительно взглянул на дом.
– Нет.
– То-то! Может, я потому тебя и позвал в охрану, что тошно тут одному сидеть, среди этих… Так что терпи и не высовывайся, а то они, знаешь, и охранников потянуть могут, – многозначительно закончил Иван и, взяв приятеля за рукав, повел обратно к дому. – А вон, кстати, и арестанты наши, гулять выпустили, – оживился он,