в кровеносную систему, достигнет мозга, проникнет в мозговые клетки и доставит в них новые агенты, которые обострят их чувствительность до такой степени, что, если объяснить это попроще, можно будет увидеть нить Ариадны, которая соединяет мозг с его частью, затерянной по другую сторону вселенной.
Они дежурили, сидя перед стеклом по шесть часов каждый, хотя Джейн с большим удовольствием проводила отведенное ей время внутри, играя со щенком. Уэллс предупредил жену, что ей не стоит слишком привязываться к Ньютону, ведь рано или поздно он исчезнет, и она обнаружит, что гладит не собаку, а коврик на полу. Но дни шли за днями, а предсказание Уэллса все не исполнялось. Наконец истек срок, назначенный для прыжка, и естественным образом возникла мысль об ошибке. Настал день, когда Уэллс понял, что продолжать сидеть перед окошком и ждать исчезновения собаки было бы проявлением либо тупого упрямства, либо слепой веры, и объявил: опыт не удался и сотрудники лаборатории могут возвращаться к нормальной жизни.
За следующие недели они проверили шаг за шагом все этапы изготовления вакцины, в то время как Ньютон, выпущенный из заточения, вертелся у них под ногами, с очевидностью доказывая, что здоровье его ни в малой степени не пострадало, но даже не пытался совершить чудо, которое бы потрясло общество. На бумаге все выглядело безупречно. Проклятый вирус должен был сработать. Так в чем же дело? Они попробовали модифицировать штамм, но ни один из полученных вариантов не внушал такого доверия, как первый. Все свидетельствовало: они синтезировали правильный вирус, единственно возможный для подобных целей. Уэллс отчаянно искал ошибку, не желая смириться с поражением, а вот его коллеги, включая Джейн, начали подумывать, что сама теория, на которой основывался эксперимент, была некорректной. Однако Уэллс выходил из себя при малейшем намеке на это. Он не мог позволить себе проиграть, не мог позволить себе отступить назад, поэтому без устали продолжал поиски, становясь все более нервным и вспыльчивым, из-за чего многие сотрудники лаборатории покинули его. Джейн молча работала, поглядывая на мужа, теперь одинокого и неистового, и спрашивала себя, сколько еще времени ему понадобится, чтобы признать, что он напрасно растратил деньги Церкви, так как допустил теоретическую ошибку.
Однажды утром Уэллсы получили от Чарльза Доджсона приглашение на чай. За последние месяцы они обменялись несколькими письмами, в которых старый профессор любезно интересовался их успехами, но Уэллс на его вопросы отвечал уклончиво. Он решил ничего не говорить Чарльзу, пока не синтезирует вирус, не введет его Ньютону и не удостоверится, что вирус действует. Тогда он напишет учителю либо позвонит по перчатке-коммуникатору и пригласит в гости, удостоив чести быть первым ученым, не из числа сотрудников лаборатории, которому сообщит, что добился своего. Но Ньютон вопреки ожиданиям не исчез, поэтому Чарльзу Уэллс так и не позвонил. И вот пришло приглашение от него самого. Джордж сперва решил