незыблемой и благородной уверенностью в их нужности, полезности – они пришли к человеку не затем, чтобы тут же выветриться из его памяти, а затем, чтобы остаться в его душе и осветить ее по-новому:
Березняк…
Заприметив кровлю,
Антенн еловые шесты,
Как перед первою любовью,
Вдруг оробел за полверсты
Свет Марьевка!
Но где же радость?
Где теплота?
Где встречи сласть?
Томительная виноватость
В груди отравой разлилась.
Это то, о чем шумят березы, о чем тихо плачут наши души, теряя на громких трассах тот единственный тайный свет жизни, которым одаривает тебя мать – на весь твой малый или длинный путь судьбы, но одаривает – только раз!..
Я стал искать книги Василия Федорова, и если не мог купить в магазине – его книги тогда выпускались редко и небольшими тиражами, – то выменивал их у тех, кто жадно копил на полках популярные сборники модных тогда стихотворцев. Я отдавал подобные сборники с благодарностью и брал в руки новую книжечку Федорова.
Тогда я не мог осмыслить происходящего, того, что делается в литературном океане… Я хотел видеть стихи, хотел видеть поэмы Василия Федорова в газетах, в журналах, хотел слышать его по радио и телевидению, искал на страницах еженедельников разговора о его творчестве и дивился – почему их нет…
И лишь вчитываясь в его стихи, я глубже и жестче представлял волю поэта, его неоспоримое право говорить:
Хочешь ведать,
Как писалось?
На душе
За жизнь мою
Все скипелось.
Все слежалось,
Отколю —
И выдаю.
Сколько же надо передумать, перемучиться, чтобы вот так беспощадно сказать!..
В творчестве Василия Федорова мы, начинающие поэты, увидели опору, нашли свои черты жизни, черты своей судьбы. В стихах и поэмах Василия Федорова бился пульс настоящей жизни человека и страны. Поэт Василий Федоров, входя в литературу вместе с юными и шумными стихотворцами, как бы показывал: вот так-то обстоят дела, поэзия – вещь лукавая, поэзия – тропа крутая, а время – время бывает разное…
Мир чувств и вопросов, которые нес в творчестве Василий Федоров, стал нашим, родным, и никто изъять его из наших душ уже не смог бы.
Василий Федоров стоял, как нам казалось, между теми поэтами, которые были далеки от нас по возрасту, по славе, как, допустим, Степан Щипачев, Николай Асеев, Михаил Исаковский, Виссарион Саянов, и теми, чуть ли не нашими ровесниками, чьи имена сейчас входят в поэтическую рубрику. Он – и это очень важно – соединял нас еще и с теми, кто был немного постарше его самого, но рано ушел из жизни: с Павлом Васильевым, Борисом Корниловым, Алексеем Недогоновым, Дмитрием Кедриным, Петром Комаровым, Павлом Шубиным. Они, рано ушедшие из жизни, но ярко заявившие о себе своими произведениями, будоражили наше воображение, и мы, безусловно, искали продолжения их в современном нам слове…
Для нас, заводских ребят той поры, Василий Федоров был