Говарду получение титула не грозит. Впрочем, я учту, спасибо.
– Не смейтесь над своим мужем, – посоветовала Карлин, – это превращает в посмешище и вас.
– Да мы оба превращаем друг друга в посмешище, – сказала Кики, продолжая смеяться, но уже чувствуя наплыв той грусти, которая охватывала ее, когда какой-нибудь симпатичный таксист вдруг сообщал, что евреи из первой башни знали о предстоящем теракте, что мексиканцы могут свистнуть даже коврик у вас из-под ног или что при Сталине дороги ремонтировали чаще. Она решила встать.
– Хватайтесь за ручку кресла, дорогая. Мужчины правят мыслью, а женщины телом, хотят они того или нет. Так задумано Создателем, я всегда это остро ощущала. А поскольку вы крупнее, вам, должно быть, трудней.
– Нет, с этим у меня все в порядке, – добродушно сказала Кики, вставая и делая бедрами легкое танцевальное движение. – Вообще-то я очень гибкая. Йога. А что до ума, то мне кажется, женщины прибегают к нему не реже мужчин.
– Я так не думаю. Нет. Все, что я делаю, я делаю телом. Даже моя душа – это плоть, сырое мясо. На лице правда видна как нигде. Нам, женщинам, лица говорят очень много. Мужчины талантливо делают вид, что это не так. И в этом их сила. Монти вообще вряд ли помнит, что у него есть тело. – Она рассмеялась, и ее рука легла Кики на щеку. – Вот у вас чудесное лицо. Я поняла, что полюблю вас, как только увидела.
Эксцентричность этих слов заставила рассмеяться и Кики. В ответ на комплимент она покачала головой.
– Кажется, мы полюбили друг друга. Что теперь скажут соседи?
Карлин Кипс встала с кресла и, несмотря на протесты гостьи, проводила ее до калитки. Теперь Кики ясно увидела, что ее собеседница нездорова – сомнений больше быть не могло. Стоило Карлин пройти два шага, как она попросила у Кики руку. Та почувствовала, что спутница на ней почти повисла и что тело ее легче легкого. Сердце Кики потянулось к этой женщине: она говорила только то, что думала и ощущала.
– А вот мои бугенвиллеи: я насела сегодня на Викторию, и она их посадила, но не знаю, приживутся ли они. Сейчас вид у них, впрочем, бодрый – и на том спасибо. Смотрите, как хорохорятся. Я выращиваю их на Ямайке, у нас там домик. А здешний дом я думаю облагородить садом. Как вам такая мысль?
– Не знаю, что и сказать. И дом, и сад у вас прекрасные.
Карлин прервала этот вежливый лепет быстрым кивком и ласково потрепала Кики по руке.
– Ну, ступайте, готовьтесь к своей вечеринке.
– Непременно приходите!
С недоверчивым и снисходительным, словно Кики приглашала ее на Марс, выражением лица Карлин снова кивнула и повернулась к своему дому.
11
Когда Кики вернулась на Лангем, 83, первый гость уже пришел. Есть у этих вечеринок одна странная закономерность: первым приходит тот, чье имя в гостевом списке наиболее спорно. Кандидатура Кристиана фон Клеппера была внесена Говардом, отклонена Кики, вновь предложена Говардом, отклонена Кики, наконец, ближе к делу, Говард тайно ее утвердил – и вот вам, пожалуйста, Кристиан. Сидит в уголке гостиной, преданно кивает хозяину. Находясь на кухне, Кики не могла