Она посмотрела ему в глаза. – Мне пришлось перекрыть ваши слова своим голосом, чтобы заставить вас замолчать.
Произнося это, она внимательно изучала его лицо, но вряд ли видела эмоции – Эдж давно научился их прятать. Но за время болезни он стал другим человеком. В те мгновения, когда Лили сидела у его кровати, он нуждался в ней. Она знала это. Знала, что Эдж ни за что не захотел бы, чтобы ее сестра – или любая другая женщина – видела его покрытого испариной и мечущегося от боли, но не возражал против того, чтобы она, Лили, находилась рядом.
– Вы сжимали мою руку и называли меня ангелом. Это самое лучшее, что вы когда-либо мне говорили. – Понизив голос, она добавила: – Вы, должно быть, действительно были не в себе, раз так себя вели.
Он промолчал в ответ.
– О чем вы думаете? – спросила Лили.
– О том, что честность наполняет новыми силами.
– Разве все вокруг не честны с вами? Большей частью?
– Они говорят лишь то, что, по их разумению, я хочу услышать.
– Не придавайте этому значения. Большинство людей такие.
– Но это на самом деле важно. Большинство людей не скажут мне, что думают, а ваши слова, похоже, отражают то, во что вы по-настоящему верите. Это совсем не то, что обычно принято говорить герцогу.
– Вам хотелось бы родиться вторым? – вдруг выпалила Лили.
Он пристально взглянул на нее:
– Нет. Ничуть. Я родился, чтобы стать тем, кто я есть. Как и все мы.
Из другой части зала до Лили донесся громкий взрыв смеха. Она рассеянно обернулась, думая о своем.
Лили не было предназначено стать той, кем она была. Ей лишь выпала несказанная удача жить в этом доме, а не в пышущей огнем яме.
– Ваша мать тоже родилась, чтобы стать герцогиней.
– Да, – согласился он. – Это же можно сказать и о вас.
Лили глотнула воздуха.
– Нет. Нельзя, – признала она, но на сердце потеплело от его учтивости. Эджворт знал толк в хороших манерах.
– Нельзя не согласиться, что я прав, – сказал он.
Музыка наполнила все вокруг, и Эджворт смотрел на Лили, явно ожидая услышать от нее нечто глубокомысленное. Увы, ей удалось выжать из себя лишь еле слышную невнятную благодарность.
– Приветствую всех. – Из-за спины Эджворта появился Фокс, нагло вклиниваясь в беседу. – Эджворт вытащил меня из имения, чтобы я смог присутствовать на этом вечере. Но когда я осознал, что увижу сестер Хайтауэр, я щедро возблагодарил его – даже притом, что одна из них… – он поднял лицо к потолку, похлопал глазами и будто приготовился свистнуть, – как-то сравнила меня с чрезвычайно важным гончарным изделием. – Фокс улыбнулся и пояснил: – Я пытался добиться поцелуя, и вы сказали мне, что лучше поцелуете ночной горшок.
– Это было мягкое внушение, – сказала Лили.
– Похоже на то. – Фокс захихикал и приставил ладонь к уху: – Я что, слышу музыку? – Он схватил ее за руку: – Потанцуйте со мной, пожалуйста, умоляю, чтобы я смог принести извинения за то, что был столь непочтителен в прошлом!
– Ты здесь не для того, чтобы производить впечатление на