лицах сметают мух в кучу, совками ссыпают их в тачки-и на двор, в мусорные контейнеры. На фасаде цирка объявление: «Ввиду массового убийства насекомых, представление на сегодня отменяется».
Санэпидемстанция, впечатлённая Витиным устным творчеством, за кулисами, поближе к тигрятнику, оставила полуметровую табличку, где на зелёном фоне было изображено гигантское насекомое, перечёркнутое красным крест-накрест. На табличке было написано: «Осторожно! Мухи – разносчики заразы!».
Кто-то, видимо имея ввиду Витю П., тем же красным поставил запятую, дописал: «а артисты цирка-культуры…».
Мегафон
…Сидим в очередной раз, чешем языки, предаёмся воспоминаниям. Естественно, как водится, для красного словца – с лёгким матюшком.
Один из нас:
– Слушай, кончай материться! Знаешь ведь – не люблю!..
– Асам?
– Что сам?
– Помнишь, как ты послал маленького мальчика прилюдно? – рассказывающий прищурил глаз.
– Ты чего несёшь! Какого мальчика?
– A-а, забыл? А я помню! И ещё почти пара тысяч человек вряд ли это забудут.
– Ты чего хрень какую-то порешь! – наш приятель побагровел от возмущения. Он действительно практически никогда не пользовался ненормативной лексикон и не любил, когда в его присутствии кто-то обильно выражался. Компания напряглась:
– Так-так! Ну-ка, давай выкладывай всю подноготную нашего святоши! – все нетерпеливо стали потирать ладошки.
– Значит так! – рассказчик начал своё повествование. – Дело было в одном из цирков, скажем так, Кузнецкого бассейна шахтёрского края. Случилось это лет эдак десять-пятнадцать тому назад. Наш Вован ставил там «ёлочное» представление, как режиссёр. Я играл роль глупого Короля, а он, умный, играл как бы самого себя, то есть режиссёра, который прямо на манеже, якобы, ставит сказку. Этакий режиссёр-халтурщик. Представьте себе его типаж: тогда ещё длинные волосы, кепка, на шее цветастый платок, модный пиджак. На груди болтается мегафон – всё как положено для этого персонажа. Мегафон ему почему-то нашли не современный, лёгкий, пластмассовый. Откопали где-то на цирковом складе металлический, тяжеленный, который теперь можно увидеть разве что в музее. Помните, был такой квадратный, с раструбом впереди и микрофоном сверху? – слушающие активно закивали. – Видимо, сэкономили, не стали тратить деньги. Этот раритет и всучили режиссёру…
Тут Вован заёрзал:
– A-а, ты об этом…
– Продолжу! – пряча улыбку и готовя слушателей к пикантной истории, неторопливо, смакуя каждое слово, заворковал повествователь. Рассказывать он умел, часто вплетая в истории, что было и чего не было. – Так вот. Бегает наш Вован по манежу, воодушевлённо играет! Прикладывает микрофон неработающего мегафона к губам, орёт дуриком, связки рвёт, типа организуя массовку. Голос теряет. И каждый день умоляет дирекцию цирка, чтобы нашли батарейки для мегафона, дабы было правдоподобие образа. Те клянутся, что ищут. Не так-то просто