Она мне знакома. Любовь Васильевна. Ее губы шевелятся, она что-то говорит мне. Но звук не проходит сквозь стекло. Я читаю по ее губам:
– Отдохни, Андрюша. Отдохни.
Я качаю головой.
– Нет. Нет.
И снова спрыгиваю с лесов на землю, теперь уже за оранжевой краской. Я приземляюсь рядом с великолепной клумбой, на которой растут удивительной красоты цветы. Прямо на клумбе дремлет человек в сером костюме с седыми волосами.
Я подхожу к нему:
– Уважаемый, клумба – не лучшее место для отдыха. Не хотите ли присоединиться к нам?
Я делаю широкий жест в сторону дома.
Он поднимается и смотрит на меня водянистыми серыми безжизненными глазами.
– Нет, не хочу.
Голос его глухой, с металлическими нотками, словно идет из пустой железной бочки.
– Все это суета, прах и тлен. Вечна только пустота и мрак.
Он повернулся и, тяжело ступая, пошел прочь.
Я посмотрел ему вслед, и внутри меня похолодело. На серебристых волосах его зловещим темно-красным цветком застыло кровавое пятно. Я повернулся назад и пошел к дому, но на полушаге застыл словно вкопанный. Дом исчез, пропали птицы, бабочки. Солнца тоже не видно, оно было скрыто свинцовыми тучами. Остались лишь утлые шаткие строительные леса, которые раскачивались, жалобно поскрипывая, под порывами свистящего в уши ветра. Все – тягучий мрак. Пустота.
– Проснись! Э-ге-гей! Але, гараж! Андрюха, проснись!
Я открыл глаза. Надо мною склонился парень. Его темно-серые смеющиеся глаза, рыжие, слегка вьющиеся, волосы, мясистый нос и редкие рыжеватые усы были мне знакомы до боли.
– Ну конечно, Календарь!
Память снова не подвела меня. Календарь – это кличка, так звали его друзья, в их числе и я. Он был сирота, подкидыш. Его нашла нянечка Дома малютки, куда его подкинула кукушка-мать, а по традиции, нашедший подкидыша дает ему имя, фамилию и отчество. Фамилия нянечки была Сентябрева. Найден он был в марте, получите имя Мартьян. Накануне у дедушки нянечки случился юбилей, а дед ее был из поволжских немцев и звали его Август, получите, пожалуйста, отчество – Августович. Так что звали моего другана – Мартьян Августович Сентябрев, ни дать ни взять Календарь.
– Привет, Март! – сонным голосом проговорил я.
– О, он еще говорить не разучился. Привет, Андрюха!
Март стиснул мою руку в своей ладони.
– Как ты?
– Спасибо, хреново.
– Ну, это временно. Давай, рассказывай.
– Что рассказывать? – спросил я.
– Как что? Из моих знакомых никто с крыши не падал.
– Что тут рассказывать? Поскользнулся, упал – здравствуй, земля.
– И все?
Март разочарованно смотрел на меня.
– А что же ты хочешь? Чтобы я поделился с тобой незабываемыми впечатлениями от свободного полета?
– Типа того.
– Отвали, Март. Это интимные воспоминания.
– Ладно, Андрюха. Чувствую, что воспоминания