его мнение, что дома даже шутливо уточняли, сколько минут из отведенного на занятия часа посвящалось учебе и не страдала ли от этого приятная беседа.
Маргарет старалась поддерживать легкое, шутливое отношение к дружбе отца с мистером Торнтоном, так как матушка откровенно ревновала. Если в Хелстоне она равнодушно смотрела на поздние возвращения мужа из прихода и долгое сидение над книгами, то сейчас, когда мистер Хейл с энтузиазмом готовился к очередной встрече с новым подопечным, раздражалась, как будто тот впервые в жизни пренебрегал ее обществом. В данном случае неумеренные восхваления производили на слушателей обычный эффект: как известно, те возмущались, когда Аристида постоянно называли благочестивым.
После двадцати с лишним лет жизни и работы в сельском приходе энергия Милтон-Нотерна ошеломила мистера Хейла. Сила машин, сила людей, способных с легкостью решать любые, даже самые сложные, проблемы, поразила и подчинила, не вызвав желания вникнуть в суть процессов. В отличие от отца Маргарет реже выходила из дома, меньше сталкивалась с людьми и видела не так много открытых проявлений промышленной мощи, но все же и ей довелось увидеть нескольких лидеров, которые повелевали судьбами сотен рабочих и в то же время страдали за их благо. Неизбежно возник вопрос: все ли сделано для того, чтобы облегчить мучения этих немногих? Или в триумфе победного марша упавших равнодушно затаптывали, вместо того чтобы бережно поднять и положить на обочину, подальше от завоевателя, с которым они больше не могут идти в ногу?
Маргарет пришлось взять на себя поиски служанки в помощь Диксон, хотя та поначалу намеревалась сама выбрать достойную исполнительницу грязной работы. Проблема в том, что ее представления о такой девушке основывались на воспоминаниях об ученицах старших классов школы в Хелстоне, которые гордились возможностью приходить в дом священника и относились к горничной даже с большим почтением и страхом, чем к мистеру и миссис Хейл. Сама Диксон вовсе не оставалась равнодушной к благоговению: ей это льстило не меньше, чем Людовику XIV – обычай придворных прикрывать при виде его ладонью глаза, чтобы не ослепнуть от сияния. Диксон не собиралась терпеть независимый, если не грубый, тон, с которым девушки Милтона отвечали на вопросы по поводу их умений и навыков. Даже преданная любовь к миссис Хейл не могла ее заставить. Некоторые даже набирались наглости и задавали встречные вопросы, поскольку сомневались в состоятельности семейства, снявшего дом за тридцать фунтов в год и при этом нанимавшего вторую служанку в помощь первой – высокомерной и властной. Мистера Хейла больше не воспринимали как уважаемого приходского викария и относились к нему как к всего лишь человеку с весьма скромным достатком. Маргарет с неизменным раздражением выслушивала мнение Диксон о поведении претенденток, когда та без стеснения делилась с ней. Грубые манеры этих девушек вызывали отвращение. Самоуверенность и запанибратство ранили и без того уязвленную