за штуку баксов купил.
– Затем он свой взгляд перевёл на Клауса и спросил: – Костюм на зоне, что ли купил?
– Давай по существу, участковый, – улыбаясь сказал Зингер. – Я что пришёл сюда выслушивать твой идиотский юмор? Да пошёл ты сено косить для коз. Я как пришёл так и уйду.
– Только меня никуда посылать не надо, – зло посмотрел на Клауса участковый, – и пугать меня тоже не надо. Будешь со мной в прятки играть, силком привезём тебя сюда и определим вначале на сутки, а потом уже ты поедешь сено косить. Думаю, скоро придёт следом за тобой определение Залуйского суда, который назначил тебе надзор.
Улыбка блуждала по лицу Клауса, он смотрел на упивающегося своей властью глупого участкового, наперёд зная что он может противопоставить его словам. От чего он ноги подберёт под столом и втянет в себя, итак, не широкие плечи.
– В прятки я не играю ни с кем, – подал голос Клаус. – А с тобой и подавно не буду. И дружбы у меня с тобой никакой не будет. Такие друзья как ты, у меня половина жизни отгрызли не по закону.
Лобанов после его слов насторожился, но перебивать не стал, а только на листке бумаге написал крупными буквами «Надзор» и передал листок Зингеру. Тот и в руки его не взял, а спокойным голосом сказал:
– Нет и не будет никакого надзора. Я вышел без нарушений и никаких судебных бумаг не подписывал. А пришёл сюда чтобы предупредить, что я освободился и готов приступить к новой жизни. И не надо меня пока искать в своей квартире, там жить временно нельзя. Все коммуникации отключены.
Лицо у Лобанова изменилось и приняло совсем глупый вид. Он пытался сказать, но Клаус вышел за дверь и услышал в спину:
– Как так можно, чтобы рецидивист ушёл с зоны без хвоста?
И раздался вновь хохот, но на этот раз, по-видимому смеялись участковые над Лобановым.
Походя мимо дежурной дамы в мундире, Зингер ей сказал:
– С вашим замечательным контральто в опере надо петь, а не с операми работать.
– А я и там пою, – гордо ответила она.
Начну с адвоката
Ему всё в ней нравилось. Порой ему казалось что это не человек, а посол бога, спустившийся на землю окутать его счастьем. Она словно угадывая его мысли, знала что ему надо и быстро выполняла его прихоть. Клаусу казалось, что попал он не в обычную квартиру, а в коррекционный санаторий жизненных благ. Пылинки она с него сдувала сиюминутно, да и в общем весь уход за ним был по высшему классу. Каждое утро его ждали свежие сорочки и бившие блеском по глазам модные туфли.
– Ты же в администрацию города пойдёшь, – говорила она после майских праздников, – а там встречают по одёжке.
– Нет Оленька, мой поход начнётся с визита к адвокату, – отвечал он. – Чтобы создать своё дело, нужно посоветоваться с адвокатом, что я и сделаю сегодня. А дальше буду действовать последовательно, пока мне не вручат свидетельство о регистрации.
Контора Дмитрия Калины находилась на проспекте в бывшей квартире,