– в пять часов у нее был частный урок музыки в квартире на Трубной, а потом еще один – уже в Медведкове, куда надо было ехать на метро. В ресторане она в этот вечер не выступала, ее рабочие дни – четверг, пятница и суббота. Сегодня же вторник. А к вечеру вообще обещали по радио дождь и грозу.
ГЛАВА 6
СУДЕЙСКИЙ
– Глеб Сергеевич, только что звонили из Общественной палаты, слушания назначены на пятницу на одиннадцать часов. Аналитический отдел составил справку, и там еще данные статистики по судебным приговорам.
Глеб Сергеевич Белоусов – в прошлом судья, а ныне начальник управления судебного департамента – выслушал свою секретаршу, звонившую ему на мобильный.
– Хорошо, спасибо, по поводу сегодняшнего совещания... у меня на столе голубая папка, присоедините ее к остальным документам. – Он обедал в пустом зале тихого и весьма приличного, по его оценке, итальянского ресторана «Беллецца» в полном одиночестве. Пригласил на обед старого приятеля – тоже в прошлом судейского, а ныне чиновника Минюста, да того задержали дела – звонил товарищ, извинялся, в другой раз, Глеб, в другой раз встретимся, посидим.
А кто знает, когда этот самый «другой раз» наступит? Жизнь коротка... Ах, как же она предательски коротка...
Белоусов закончил есть суп, официант принес телячью печень. Белоусову в «Беллецце» нравилось все: сумрачный зал, солидные официанты и даже меню – вроде итальянское и вместе с тем какое-то «наше»... Как в молодости бывало, когда деньги водились, шли с товарищами в «Арбат» или ресторан гостиницы «Россия», от которой теперь остался один лишь пустырь-свалка напротив Кремля.
Возле ресторана на бульваре Белоусова ждала служебная машина, шофер Крабов спал. Белоусов заказал для него пиццу и попросил упаковать «с собой», шофер – парень молодой, пусть порадуется.
Москва изнывала от жары. В оные времена Белоусов после работы отправился бы прямо в Мирное – всего-то ничего от Москвы, где в загородном доме, добротном, просторном, ждала его семья. Там лес, речка, там жили они все когда-то и были счастливы.
Да, они были там счастливы.
Но теперь ни леса, ни речки, ни дачи, ни семьи. Дом стоит пустой и заколоченный – высокий забор, ставни на окнах. Когда-то на двери была прокурорская печать, потом ее сняли, потому что расследование...
Да, было же расследование...
Долго оно шло.
А теперь закончилось, оборвалось.
Звонок на мобильный. Снова секретарша? Чересчур уж исполнительна и активна, прямо достает своей работоспособностью.
– Алло, я слушаю.
– Глеб Сергеич? – голос на том конце хрипловато развязный, пьяненький.
– Кто говорит?
– Полыхалов я... ну, Полыхалов с кладбища...
– А, вы... добрый день, что еще там?
– Уж и не знаю, как сказать, приехали бы сами – глянули. А то ведь деньги мне платите, что б я это... за могилкой-то ухаживал, прибирался... А тут такое дело, уж и не знаю что... сами бы приехали, посмотрели.
–