надо в нем, в слове, зародиться, напеть и, как свет сквозь деревья, проникнув через напластования тьмы, хлынуть, от края и до края, и ширь заполнить! Не отдавайте косоротым речь русскую…
Мне нравится запах травы, холодом подожженной,
И сентябрьского пистолета протяжный свист.
Знаешь ли ты, что осенью медвежонок
Смотрит на луну,
Как на вьющийся в ветре лист?
По луне его учит мать
Мудрости своей звериной,
Чтобы смог он, дурашливый, знать
И призванье свое и имя.
…
Я значенье свое разгадал…
Сергей Есенин часто – в раздумье, часто сверяет прожитый день с давно отзвеневшим днем, словно боится: не перекусила бы чья-то зависть нежный и едва колеблемый жизнью звук, ощущение связи с теми, чьи тени витают над нами, охраняя нас от неопределенности и ожесточения в себе и в народе.
Чья зависть? Чьи тени? «Я значенье свое разгадал» – оклик пращура ныне, а завтра – звездный ум, сторожний и необъятный. И в звере – зверь угомоняется; не щипай, не прижигай ему пятки. Есенин «бузотерил» на чужбине, а в атлантической Америке подавно: «Боже мой, лучше бы есть глазами дым, плакать от него, но только бы не здесь, не здесь. Все равно при этой культуре „железа и электричества“ здесь у каждого полтора фунта грязи в носу».
Унижение русских в газетах, с экрана, со сцены, с трибуны не добавило перестройщикам успеха, а русские «заштопорили» мельтешащих теленасекомых. В редакциях они копошатся, в Останкинской башне снуют, а в русскую светелку наведаться – горбы Им помеха…
Не чернец беседует с Господом в затворе —
Царь московский антихриста вызывает:
«Ой, Виельзевуле, горе мое, горе,
Новгород мне вольный ног не лобызает!»
Вылез из запечья сатана гадюкой,
В пучеглазых бельмах исчаведье ада.
«Побожися душу выдать порукой,
Иначе не будет с Новгородом слада!»
Не будет с нами, русскими, у антихристов слада. Душа русская – одна. И Россия – одна. И русский – один. Другого – нет. Сергей Есенин не поучает нас и не укоряет, надеется – мы сами очнемся. Белая метель шумит. Белая вьюга плачет. А белая яблоня стонет…
3. Крест поэта
Такой поэт, как Сергей Есенин, в смерти Родины видел смерть своей философии, своего мира, видел свою собственную смерть:
И вновь вернулся в отчий дом,
Чужою радостью утешусь,
В зеленый вечер под окном
На рукаве своем повешусь.
Страстно угнетаясь и страстно радуясь, Есенин помогал, точнее, хотел помочь новому дню России. Он ведь не Бурлюк, весело убежавший в Нью-Йорк, не Шершеневич, «престижно» заявивший, что он – «последняя трещина, которую заливает прогресс».
Из боли и крови, из пепла и слез Есенин выходил к людям, к жизни, к земле, желая ей, родной и любимой, покоя и труда. Объяснить творчество Сергея Есенина – объяснить нас, нашу русскую душу. Как объяснить колдовство, действо?
Полевое