такое всеобъемлющее чувство, что они даже решили не заводить детей.
– Нам друг друга вполне хватало, ребенок стал бы третьим лишним.
Анна думала, что гармоничные отношения продлятся всю жизнь. Их союзу были незнакомы скандалы и ссоры, самое большее, что между ними случалось, – мелкие недоразумения, которые они тут же решали в ходе обсуждения. Они были образцом для подражания и часто повторяли, что им крупно повезло в жизни, потому что они нашли друг друга. Счастье в их понимании – это когда они были вместе.
Но несколько месяцев назад Доминик кардинально изменился. Всегда обычно веселый, он вдруг стал угрюмым. Дело в том, что его предприятие столкнулось с необходимостью вести борьбу с конкурентом, который «увел» самых крупных клиентов. И если бы Доминик не сумел остановить их отток, ему бы пришлось выставить своих сотрудников за дверь, а саму дверь запереть на ключ.
Самое страшное заключалось в том, что теперь у него совсем не было свободного времени – каждое мгновение его жизни было посвящено предприятию. Он просыпался, когда Анна еще спала, принимал душ, стараясь не шуметь, и уходил на работу, тихо прикрыв за собой дверь. Вечером он возвращался, когда она уже спала, и осторожно ложился под одеяло, чтобы ее не разбудить. А в те редкие моменты, когда они встречались, у него был отсутствующий вид, и он витал где-то далеко. Он стал замкнутым, напряженным, раздражительным. Жизнь Анны наполнилась тишиной и тоской. Он чувствовала себя одинокой.
– Мне стало страшно. Мне осталось совсем немного до пенсии, которую я ждала с нетерпением, но тут вдруг она стала меня пугать. Какой будет моя ежедневная жизнь? На что она будет похожа? Чередование бессмысленных дней без него? В страшном сне я не могла такого представить. Это было невозможно! И тогда я решила заставить его реагировать, как-то проявить себя… У тебя есть «клинекс»?
– Нет, только туалетная бумага.
Сначала Анна решила вызвать Доминика на разговор. Именно совместная беседа была их сильной стороной, которой они помахивали, как флагом, когда у них спрашивали рецепт их долговременного союза. Она ему объяснила, что ей одиноко без него, что она даже не хочет уходить на пенсию, потому что на работе ее хотя бы окружают коллеги. Казалось, он ее понимает, он предпринял даже некоторые усилия, но надолго его не хватило.
Она больше не играла первую роль в его жизни. И в один из дней, когда в полночь его еще не было дома, она встала, сложила в чемодан его вещи, поставила его перед входной дверью, заперла ее, оставив ключ в замочной скважине, и легла спать.
– Быть такого не может, ты шутить! – воскликнула Мари.
– Я всего лишь хотела заставить его реагировать, и я даже не думала, что он воспримет все это таким образом. Я была уверена, что он позвонит в дверь или по телефону!
Но нет. Доминик взял чемодан и исчез. В буквальном смысле этого слова. Анна звонила ему тысячи раз, оставила ему столько же сообщений, часами ждала его возле офиса, и все тщетно. Он соблаговолил дать о себе знать только через неделю. Он был разочарован – впервые в жизни он нуждался в ее поддержке,