никогда в жизни не держался за рукоятки плуга. Но ладонь крепкая. Скорее всего, дротики он при жизни метал отменно. Накх бросил взгляд на нож, искривленный, будто длинный клык, привешенный сбоку к поясу убитого. Кроме него и короткого копья, другого оружия при нем не было. Однако подобные ножи Ширам встречал не раз – у него и у самого был такой же.
Он достал из-под наруча один из клинков и начал вспарывать рубаху у незнакомца на груди.
– Что ты делаешь? – спросил царевич, подходя к нему.
– Тут должен быть знак. Они ставят его в юности, проходя мужское посвящение, – делают надрезы на груди и втирают туда пепел из кузнечного горна в знак родства со священным огнем…
– Какой странный обычай! Я даже не слыхал о таком. Он принят у накхов?
– Нет… Вот, смотри. – Ширам указал на священные надрезы. – Удивительно. Это сакон!
Аюр с любопытством уставился на мертвеца. Раньше он только слыхал о саконах, но никогда их не видел. Эти горцы из котловины хребта Менди-Саконы были ближайшими соседями накхов, но при этом умудрялись веками жить с ними в мире. Разгадка была проста – они славились по всей Аратте как непревзойденные кузнецы и оружейники. Саконы поклонялись богу грома, который именно им скинул с неба золотой молот и наковальню. Они никого не пускали к себе и не горели желанием выходить за пределы своих неприступных скал.
– Что человек из народа кузнецов делал в священном лесу бьяров? – проговорил крайне озадаченный Аюр.
– Вот именно, – кивнул Ширам. – Что заставило его покинуть свой род? Разве что месть – или попытка сбежать от мести…
– Почему же он на нас напал?
– Он и не нападал, – раздался голос подошедшего Аоранга.
– Что? – удивленно повернулся к нему Аюр.
– Бедняга нас даже не видел. Ты разве не заметил, царевич, что этот человек выскочил из чащи, не помня себя от страха?
Ширам нахмурился:
– Пожалуй, ты прав, следопыт. Он ломился через лес с таким шумом и треском, будто совсем потерял голову. А испугать сакона – дело непростое…
Все тут же обернулись в сторону деревьев.
– Что его так напугало? – озвучил общую мысль Аюр.
Лес, будто в ответ на его вопрос, совсем затих. Вдруг зашумели, заскрипели сосны, словно порыв ветра пробежал по верхушкам. Или это сама заповедная чаща издала тяжкий, долгий, нечеловеческий вздох?
Следопыты застыли, бледнея и шепотом взывая к Исвархе и семи Святым Огням. Руки потянулись у кого к оружию, у кого к оберегам. Аюр напрягся, чуя возрастающую опасность, но не понимая, откуда она приближается.
Чьи это взгляды? Кажется, будто деревья выжидающе смотрят на чужаков. Ветер остановил свой полет, опасаясь мешать тому, что должно свершиться. Земля проснулась и раскрыла жадную пасть, чтобы напиться свежей крови, которой ее так давно не поили в этом лесу…
Нечто – нет, не приближалось и не подкрадывалось. Оно словно возникло из пустоты прямо перед отрядом. И вслед за этим, будто отмахнув полог, выступило из кустов на опушку.
Невозможно было понять, человек