себя в неприятности. Можно подумать, я святоша, а он весь такой плохой.
– И как ты смотришь на то, что он вернется? – спрашиваю я, не глядя ему в лицо.
– Это ж мой братуха. Конечно, я рад, – отвечает Лео после короткой заминки.
– Эй, привет! – сзади к нам подбегает Роуз, на носу – солнцезащитные очки, на голове – бардак.
– Похмелье накрыло после отцовского виски? – говорю я.
– Да, у меня аристократические вкусы, ничего не могу с собой поделать, – улыбается она. – Но мне необходимо было выпить. До сих пор не верится, что Най в коме. Когда ее считали пропавшей, я хотя бы могла притворяться, что она цела и невредима, а теперь… просто пипец.
– Я всю ночь о ней думал, – говорит Лео. – Не стала бы она совершать самоубийство, это уж точно. Помните, как она вела себя в конце учебного года? Най изменилась: перестала носить анимешные прикиды, косметикой пользоваться. Да она вся… вся светилась. Накануне исчезновения она прямо сияла от счастья. Мне ведь не одному так показалось?
– Нет, ты прав, – говорю я. – Она выглядела счастливой и беззаботной, столько потрясающих песен написала – мы даже записывать не успевали. У нее не было абсолютно никаких поводов для… ну вы поняли.
– Выходит, она ушла из дома, – говорит Роуз, – а спустя какое-то время с ней случилось что-то ужасное, что-то настолько темное и невыносимое, что ей захотелось расстаться с жизнью. Другого объяснения быть не может.
Пытаясь вообразить эту страшную, неведомую причину, мы все бессознательно останавливаемся. Друзья Лео уходят вперед.
– Привет!
Голос Аширы так сильно похож на голос Най, что мы чуть ли не подпрыгиваем на месте, а затем переглядываемся: вдруг она все слышала?
– Привет, Эш, – Роуз поджимает губы в нерешительной улыбке.
– Ребят, мне неловко вас об этом просить, но Джеки подумала, что вы не отказались бы поужинать у нас сегодня после больницы. Помочь Наоми она не может, и ей надо на что-нибудь отвлечься. – Эш вымученно улыбается. – По мне, так затея дурацкая, но Джеки считает, что любую проблему можно исправить, хорошенько всех накормив. К тому же, думаю, вам удастся ее немножко приободрить, понимаете?
– Конечно, – говорю я слегка неуверенным тоном, взглядывая на Лео с Роуз. Они согласно кивают.
– Знаю, вечер будет странным… и откровенно ужасным, – вздыхает она, опустив голову и уставившись в пол. – Джеки говорит, что в доме стало слишком тихо. Я не приглашаю друзей в гости, да их у меня и нет. Никто не знает, о чем со мной говорить.
– Господи, Эш, прости нас, пожалуйста, – Роуз хочет обнять ее, но останавливается. Ашира производит впечатление человека, который не любит физического контакта.
– Вы не виноваты, – пожимает плечами Эш. Она встречается со мной взглядом, и у меня возникает ощущение, что она хочет поговорить со мной наедине. – В любом случае люди меня никогда особенно не интересовали.
– Мы вели себя как самые настоящие говнюки, – Лео качает головой. – Надо было тебя поддержать.