– небрежно кивнули, подтверждая, почти не глядя на нее, словно моей дочери для них не существовало. Она подошла к стойке и вернулась с графином воды и бутылкой белого вина, ловко ее открыла и налила в бокал одному из мужчин. Тот попробовал и одобрительно кивнул, после чего она налила всей четверке.
Итак, моя дочь работала официанткой. В модном ресторане, который находился в нескольких шагах от моего дома.
Мне стало не по себе, и я оперлась рукой на стекло, оставив на окне жирный отпечаток.
Я часто проходила мимо этого ресторана и любила наблюдать за публикой, в которой не было недостатка. Сама я туда никогда не заходила. Таким, как я, там не место, и потом, я привыкла есть только дома. В моей квартире, где меня уже давно никто не навещал, нам хорошо вдвоем – мне и моему одиночеству.
В последний раз я была в ресторане вместе с ним. Сильвену захотелось, по его словам, отметить очередной счастливый вечер, проведенный со мной, и мы решили поесть морепродуктов в ресторане традиционной кухни на площади Клиши.
Я парила в облаках, как и всегда, не испытывая к нему ни малейшего недоверия. Как у нас уже было заведено, я сама расплатилась по счету: на этот раз он сказал, что забыл взять бумажник. Перед уходом, когда Сильвен надевал куртку, я заметила этот самый бумажник, выглядывавший из брючного кармана. Да, собственно, какая разница! Мне хотелось лишь одного – поскорее оказаться дома и дождаться момента, когда он меня, стиснув в объятиях, повалит на кровать.
С тех пор я не хожу в рестораны еще и потому, что не выношу воркования этих людей, которые кажутся такими счастливыми друг с другом, хотя каждому есть что порассказать.
Вряд ли наши дороги с Гортензией пересеклись случайно. Рано или поздно я обязательно заметила бы ее в этом отеле-ресторане, который находился совсем близко от моего дома.
Наконец такой шанс мне представился, и не когда-нибудь, а сегодня.
И мне нельзя его упустить.
Слезы текли по моему лицу, и я их не вытирала. Слезы счастья сливались с дождем, который еще усилился, пока я возвращалась.
Сейчас я поднимусь к себе. Переоденусь. Позвоню Изабелле. Не важно, что она будет говорить, какие выскажет сомнения. Я накрашусь, наведу красоту, впрочем, слово «красота» уже давно лишено для меня всякого смысла. И почти сразу же пойду назад, полная решимости и спокойствия, чтобы рассказать дочери историю нашей жизни. Открыть ей истину.
Я сгорала от желания снова ее увидеть.
Словно мы расстались вчера. Стерев одним движением долгие годы страданий, отныне я принадлежала лишь своему вновь обретенному счастью.
И, открывая дверь в квартиру, я все еще плакала от радости.
10
София
Сколько раз мне казалось, что дочь где-то поблизости? Сотни раз, больше? Особенно в первые месяцы, в первые годы после похищения. Стоило мне заметить маленькую девочку со светлыми волосами, как я уже не сомневалась, что это она – моя Гортензия. Происходило это постоянно и где