террасы, выходящей на озеро. Мало что может так хорошо гармонировать с ароматом таких темных роз, как рейнские, пфальцские, а также – особенно сейчас, когда расцвело так неожиданно наступившее лето, – мозельские вина. Я припас несколько бутылок для Вас и надеюсь, что Вы приедете на исходе лета. Терраса большая, просторная, на ней прохладно, а кроме того, очень приятно сидеть при полной луне.
Сердечный привет и еще раз огромное спасибо – и до скорого,
Ваш
Эрих Мария Ремарк.
Йозефу Каспару Витчу/«Кипенхойер и Витч», Кельн
Порто-Ронко, 02.10.1962 (вторник)
[Шапка письма: Эрих Мария Ремарк, Порто-Ронко, Аскона]
Дорогой доктор Витч!
Объем книги составляет триста десять машинописных страниц.
Пока я продолжаю над ней работать*. Я понимаю, чувствую и переживаю Вашу тревогу – будет ли книга готова к сроку или нет.
Фактор неопределенности, естественно, всегда довлеет над автором. Есть книги, работая над которыми я ежедневно приходил в отчаяние, опаздывал со сдачей на два года, и за эти два года не добивался ничего, кроме инфаркта. Поэтому я, заботясь о своем здоровье, уже много лет стараюсь не назначать точных сроков окончания книг. С этой новой книгой я попал в положение быка, которого гонят с пастбища на Кирмес, и вот мы все оказались в интересном положении: Вы, исполненные благих намерений, а я в сильнейшем напряжении – успею или не успею. Десять дней назад из-за небольшого сердечного недомогания я был вынужден прервать работу на неделю – теперь я снова в строю, но по-прежнему не могу с уверенностью сказать, когда все будет готово.
Для того чтобы и Вы, и я смогли избежать ненужных треволнений, я предлагаю для этой книги сделать иной выбор. Для этого еще есть время, и я не хотел бы стать тем человеком, который все портит, задерживает работу типографии, срывает сроки и вгоняет себя и Вас в отчаяние.
Я доделаю книгу так скоро, как смогу. Если успею к сроку, тем лучше. Я в любом случае прошу Вас заранее позаботиться о возможной замене. Поверьте, только добросовестность заставляет меня делать Вам такое предложение, и я с великой благодарностью принимаю Ваше доброе ко мне отношение.
С наилучшими пожеланиями, Ваш
Эрих Мария Ремарк.
В редакцию «Рурского вестника»
Порто-Ронко, до 10.11.1962
Глубокоуважаемые господа!
Я охотно подтверждаю, что цитированное интервью содержит неверные сведения, которые, вероятно, попали туда по недоразумению. Естественно, я не был «изгнан» из Германии – Боннское правительство не стало «милостиво приглашать меня для подачи заявления о восстановлении германского гражданства», и я не воспринял это как «наглость, на которую я не счел нужным реагировать».
Собственно, не произошло ровным счетом ничего – ни со стороны Бонна, ни с моей стороны. Я был лишен гражданства гитлеровским правительством и в 1947 году стал американцем.
Впрочем, я почти каждый год бываю в Германии. В Германии выходят мои книги, и я принимаю посильное участие в