этот специально для вас от Николы Ероша, товарищ майор. Прямо с бахчи, говорит, сам председатель колхоза выдал.
Жогин взял арбуз в руки, покачал его, как бы взвешивая, и, опустив на пол, опять посмотрел на Ячменева, потом на Машкина.
– Значит, Никола привез? Ну и съели бы сами, товарищей угостили.
– А у них есть четыре штуки, товарищ майор, – сказал Машкин, по привычке приняв стойку «смирно».
Жогин растроганно покачал головой:
– Ну, Ерош! Ну, Никола! Полюбились ему ракетчики, как видно?
– Так он уж давно к нашей профессии склонность имеет, – сообщил Ячменев.
Ефрейтор Машкин прибавил:
– Ему характеристика с места работы помешала.
– Плохая, что ли? – спросил Жогин.
– Наоборот. Начальство так его в ней расхвалило, прямо незаменимым водителем представило.
– Заслужил, значит, вот и представило. А как же она помешала ему, интересно?
– Очень просто, товарищ майор. Комдив приметил эту характеристику – и враз Николу за руль… на свою машину, конечно. Вот и поломались у Николы все его планы.
Жогин рассмеялся:
– Ох и сочинители вы, друзья боевые! Надо же! Положительная характеристика вдруг человеку карьеру испортила. Непостижимо, честное слово.
Ячменев и Машкин переглянулись, начали объяснять:
– Но ведь он, Никола, мог бы уже оператором быть.
– Даже наводчиком первоклассным.
– А командиром пусковой установки не мог? – шутливо спросил Жогин. Но тут же с сочувствием сказал: – Ничего, ребята, не горюйте, у Николы все еще впереди. Будут стремление и упорство – Ломоносовым станет. А сейчас… сейчас у него тоже дело ответственное.
Ячменев и Машкин улыбнулись, как бы ответив: «Это, конечно, товарищ майор».
– А теперь, – сказал Жогин, – тащите арбуз на стол в большую комнату!
Ячменев и Машкин ушли перед самым отбоем, Машкин уже в дверях сказал:
– Посидеть бы до утра, товарищ майор. Может, до чего-нибудь и докопались бы. Давайте рискнем?
– До утра, говорите? – задумчиво переспросил хозяин. – Сломать внутренний распорядок, значит, предлагаете? И это в присутствии секретаря комсомольской организации! Храбрый вы человек, Машкин.
Ефрейтор сконфуженно поежился.
– Извините, товарищ майор. Увлекся.
Жогин с деланой серьезностью спросил Ячменева:
– Как вы смотрите, сержант, извиним?
– А что делать? Не исключать же его из нашего научного общества? – шутливо ответил Ячменев.
– Верно, исключать нельзя. А творческий запал давайте, товарищи, сохраним до завтра…
Оставшись один, Григорий вынул из кармана письмо, которое получил еще днем, но неотложные служебные дела помешали его прочесть.
«Ожидали мы тебя, сын, вместе с семейством сперва в июле, потом в начале августа. А теперь и не знаем, надо ли ожидать. Уж очень ты деловым стал, находясь под покровительственным крылом своего знаменитого